— Как же отец поверил ему? — удивился Святополк.
— Ну, он убедил Ярополка: Олег-де мечтает захватить киевский стол, пока не поздно, предупреди его. Ярополк хотел поехать к брату поговорить, а Свенельд ему свистит в уши: он тебя убьет, не лезь в ловушку. Ярополк и послал к Олегу вызов, выходи, мол, в поде, скрестим копья. Молод, юн еще был, на ратях не бывал. Думал, съедутся с Олегом, преломят копья, сядут за стол, выпьют по чарке, да и договорятся. Ан копье преломить — не чарку выпить, тут уж кровью пахнет. А где малая кровь, там и большая грядет. Сошлись киевляне с овручанцами в поле, ну где Овручу перед Киевом устоять. Спины показали, да столь дружно, что вот этого моста бегущим не хватило, многих в ров посталкивали, в том числе и князя своего.
— А что отец?
— Ну что Ярополк? Вошел в Овруч, велел брата звать мириться. А его найти не могут. На второй или на третий день вытащили из оврага бездыханного. Ярополк шибко плакал над ним, убивался. Свенельду кричал: «Ты этого хотел?»
— А что Свенельд?
— А что, молчит. А в душе, поди, доволен, отомстил за сына.
— А что потом?
— А потом будет потом. Видишь, все уже въехали в город. И нам с тобой пора.
И пестун Варяжко с княжичем Святополком въехали в Овруч последними. А там уже у потемневшего от дождей княжеского терема хлопотала Мальфрида, гоняя холопок туда-сюда. Они мыли полы, вытаскивали мусор, заносили с возов поклажу, из сараев тащили в терем, в одрины[18]. Повара прямо во дворе, установив котлы, варили ужин.
После ужина обе княгини ушли в терем, захватив с собой княжича Святослава. Святополк отказался идти на ночлег в дом.
— Я лягу на возу с Варяжкой, — сказал матери.
— Твоя воля, — не стала настаивать Арлогия, понимая, что теперь для мальчика главным становится пестун, и в душе даже была довольна этим. Княжича воин должен воспитывать, не женщина.
Варяжко сам приготовил ложе на телеге, растолкав узлы, подстелив где надо сена. Весь двор был заставлен подводами. Люди укладывались на возах, под возами, на сеновале и даже на крыше сарая. Кони, загнанные в летний загон, громко хрумкали, жуя свежее сено. В воздухе зудели комары, и даже дымок, струившийся из притушенного кострища, не мог их разогнать. Небо было ясным, звездным.
— Ну что потом? — спросил Святополк Варяжку, когда они укрылись одним корзном[19] на возу.
— А что тебе хочется знать? — спросил пестун, довольный, что княжич не забыл о разговоре у моста.
— Расскажи про отца, я же после его смерти родился. А мать говорила, что, кроме тебя, у него никого ближе не было. Это верно?
