Им Рат ничего не рассказал. Но в Зее как-то раз обратился к одному зоологу, бывшему там с экспедицией. Зоолог со смешком сказал мальчишке, что «меньше надо жевать галлюциногенные грибы, когда в походы ходишь». Рат обиделся до немоты. Но потом понял, что этот самодовольный человек уютно устроился в мире, где всё описано и классифицировано — и не желает никаких новшеств и открытий, могущих разрушить привычные представления.
Однако сейчас это было не интересно и не смешно. Рат иногда думал: что если мать и отца убили именно такие твари — или ещё кто-то из таящихся в тайге непонятных и странных существ, о которых рассказывают легенды местные жители, золотоискатели и охотники? Тысячи людей ходят в тайгу, возвращаются — и ничего такого не видят. А кто-то идёт — и пропадает. И не расскажет никогда, что — или кто! — было причиной его пропажи… Тем более, что в тайге куча причин, по которым и так можно пропасть…
Ложиться спать было страшно. Но если не лечь — завтра будешь никакой. Если бы Рат знал точно, что вокруг бродят бандиты или хунхузы — он бы не побоялся лечь, приняв определённые меры предосторожности. Мальчишка был уверен в том, что умеет и знает больше любого из таких. То же касалось и зверей, которые так пугали его спутников. Но соперничать в хитрости и осторожности с… даже не со зверем и не с человеком, а с чем-то средним?
— К чёрту, — тихо сказал Рат. — Это было давно. Ты вообще не знаешь, что это было и изводишь себя. Ложись спать…
…Рат проснулся рывком и сел. В шалаше никого не было — только он и какая-то тёмная масса у другой стены.
— Кто здесь? — спросил мальчишка, шаря ружьё.
— Ты это ищешь? — послышался голос, и в лоб Рату упёрлись, высунувшись из темноты, стволы его вертикалки. Рат отшатнулся:
— Где остальные?
— Я их съел. Люди лёгкая добыча.
— Ты кто? — Рат взялся за рукоять ножа, и в шалаше стало светло. Он увидел разбросанные окровавленные кости и что-то такое страшное, держащее в лапах его ружьё, что закричал…
…И открыл глаза.
Сперва ему показалось, что он продолжает спать — в шалаше возились и вскрикивали все сразу, а рёв, показавшийся ему собственным криком, только усиливался, смешиваясь с рокотом и змеиным шипением.
— Что это?! — истошно закричала Светка. — Рат, что это?!
А он уже понял — что, и это было страшнее всех представлявшихся ему страхов, а главное — так предсказуемо, что Рату захотелось убить себя за глупость. Но времени терять было нельзя, и он закричал:
