Это из-за таких, как ты, у нас всё плохо! Из-за того, что вы взятки даёте, тащите, убиваете! Вернёмся — не подходи к нашему дому, я у папки пистолет возьму и… и убью тебя! За папку убью, потому что он тоже — как у Ратки! Тоже дурак! Сколько его предавали! А он не убежал, не заподлился, потому что вы… вы ради брюха живёте, а он ради страны, ради друзей, ради нас с Сашкой! И всё из-за тебя! Из-за твоей дурости! Турист, блин! Хребет ему посмотреть захотелось! Смотри! Иди отсюда, мне с тобой сидеть противно рядом! Вали! Уматывай! — она попыталась выпихнуть ошалевшего Егора из шалаша, отпихнув Сашку, обалдевшего не меньше, но не ссилила и со всхлипом сама полезла наружу.
— Назад, — послышался спокойный голос. — Чего вы шумите?
Вскрикнув, Светка подалась обратно. Около входа в шалаш стоял Рат. Он держал на весу левую руку в кровавых лохмотьях камуфляжа…
…Пятерых поросят, морщась, разделывал Сашка. Егор и Светка пошли за ветками для коптильни — Рат, скрепя сердце и ругая себя, сказал, что они простоят тут два дня, пока у него не подживёт рука. Ксанка примеривалась шить рану на внешней стороне предплечья Ратмира, который сидел у входа в шалаш.
— Я дурак, — повторил он, кривясь. — Увидел хрюшей, думал — поколю, чтобы патрон не тратить, если даже какой и убежит — не страшно… — он пошевелил пальцами, кровь выступила на коже. — Мамаши вроде нету, послушал… Дурак, забыл, какие они хитрые бывают. Хорошо ещё, ружьё не отложил, за спину повесил… Тут она мне и дала! Целила в ноги, они всегда в бедро целят, в артерию, да я извернулся и бабахнул… Сань, ты сразу мясо режь пластинками, так полсантиметра толщиной и в два пальца шириной…
Ксанка уже зашивала рану, промыв её каким-то отваром. При этом Рат говорил совершенно ровным голосом, не морщась и не дёргаясь. Сашка почти глазам своим не верил и даже позавидовал — интересно, мог бы он вот так же вытерпеть боль? Чтобы перебить зависть, Сашка спросил, работая ножом:
— Рат, а коптильню как строить?
— Что она — дом, строить её? — проворчал Рат. — Там всех дел… Ты с этими нуф-нуфами закончил?
— Не, нет ещё.
— Ну и не спеши… Ксан, хватит, пластырь я сам налеплю. Помоги разделывать.
Вернулись хмурые Егор и Светка. Светка была нагружена охапками берёзовых листьев. Егор волок под мышками два солидных стволика.
— Еле нашли, — сообщил он. — Почему пихту-то или ель нельзя?
— Лапник сохнет и вспыхивает, а нам дым нужен. Берёза — это хорошо, молодцы… Вот что надо сделать, — Рат достал нож и начал чертить на земле. Получилось что-то вроде треноги, на нескольких уровнях пересечённой плетёными решётками.
