– Мам… – перебила она на полуслове. – Как так получилось, что ты не вышла замуж? Я имею в виду, второй раз. Не может быть, чтобы тебе не предлагали!
Между бровями у Алены пролегла тоненькая складка.
– Я там была, мне там не понравилось, – пошутила Алена, разглядывая Катю с беспокойством. – Что у тебя случилось?
Катя покачала головой. Мать протянула через стол руку и накрыла ею Катину безжизненную ладошку, сжала пальцы.
– Зачем мне было выходить замуж? У меня есть ты. Зачем нам еще кто-то, разве тебе плохо со мной?
– Нет…
– Если бы я встретила достойного мужчину, который бы стал тебе хорошим отцом, я бы даже не раздумывала, конечно…
– Да причем здесь я? – Катя наморщила лоб. – Ты, ты сама… А любовь? Как насчет женского счастья? Звучит глупо это «женское счастье», но его пока никто не отменял.
Алена поджала губы и опустила глаза.
– Я счастлива. Кто сказал, что для этого нужен мужчина… И вообще мне бы не хотелось говорить на эту тему, – забормотала она.
– Ты никогда со мной не говорила на эту тему. В том-то и дело, – безжалостно заключила Катя и порывисто встала:
– Я спать. Спокойной ночи.
Заперев за собой дверь, она все-таки расплакалась.
Назавтра Катя поднялась ни свет ни заря. Вечернее обещание себе вычеркнуть из памяти Костю Венедиктова она нарушила сразу же – первая мысль была о нем. Обманщик и предатель. Она осудила его, приговорила и тут же оправдала: вероятно, были какие-то важные дела у него вечером. Может, кто-то заболел, или надо было срочно куда-то ехать. Хотя, в любом случае, находил же он время, чтобы забежать к Жене Астапенко утром! Катя выскочила на крыльцо, с надеждой глядя на ворота. Черная курица растопыренной лапой разгребала там сухую листву и недовольно кудахтала.
Не появился он и днем, в то время, когда обычно на работе у всех обед. А Катя так устала вариться в своих переживаниях, что была рада-радешенька, когда Алена послала ее отнести Лиде Нелидовой ихтиоловую мазь.
Тетя Лида в палисаднике полола траву, подоткнув подол. Платье в мелкий цветочек поразительно ей не шло и делало похожей на старуху, темный платок на голове лишь довершал картину. Катя протянула ей мазь и передала привет от мамы, и в ответ выслушала благодарности вперемежку с оханьем и жалобами на недомогания. Она переминалась с ноги на ногу, надеясь выкроить момент и быстренько распрощаться.
– О, – вдруг сощурилась тетя Лида, встав в полный рост и зорко глядя на противоположную сторону улицы.
