– Такая тоска. Такой инфернальный ужас. Наверное, только в детстве можно испытывать подобный ужас от какой-то чепухи…
– И как все было? Обошлось? – закусил Костя губу.
– Я ей все выложила, пока она снимала пальто в коридоре. И, знаешь, она в первую очередь спросила, не порезалась ли я. А потом сказала, чтобы я не переживала, и это зеркало было старым и никогда ей не нравилось.
Вспоминая, Катя даже улыбнулась:
– Самое забавное, что ту бумажку, на которой я писала ей записку с объяснением, она тоже нашла. Через неделю. И очень смеялась.
Костя промолчал. И вдруг, совершенно без причины, взял ее за руку.
В первый момент Катя оцепенела, внутри все сладко замерло. А потом она вспомнила про Женю, про ее заносчивый взгляд… и про то, что утром, после того, как отнес и поставил ей босоножки на окно, после всей прошлой ночи, Костя был у Жени.
И высвободила руку.
Она хотела сказать что-то отвлеченное, остроумное, как в кино. Но вместо этого по-дурацки выпалила:
– В магазине сегодня с Женей столкнулась. Сказала «привет», а она прошла мимо.
Костя задумался. Оглядел улицу, небо с акварельными мазками облаков, и уперся немигающим взглядом в Катино лицо:
– Да. У нее сегодня плохое настроение. Потому что мы с ней расстались.
– А.
Она не нашлась, что еще можно прибавить. И эту тему они больше не поднимали. Но, когда Костя взял Катину руку снова, она и не подумала высвободиться.
Она оглядывала его. Теперь было заметно то, что вчера не бросалось в глаза. Костины штаны обмахрились по нижнему краю, а на майке, хоть и хорошо выстиранной, были заметны белесые пятна – вытравленная по́том краска. И дешевые шлепанцы были далеко не новыми, с мелкими трещинками по резиновой перемычке. Но несмотря на вещи, выдававшие явную нужду, двигался он уверенно, и было в нем что-то от грации большой кошки.
Костя проводил ее до дома. Было только начало двенадцатого, только что полностью стемнело, и Катя удивилась, когда он остановился у калитки:
– По домам? Детское же время…
– Я не спал прошлой ночью. Как ты помнишь.
– Вот я балда, – покраснела она. – Это я выспалась, а ты, наверное, утром сразу на работу?
– Ага.
– Тогда тебе надо скорее идти! – пришла она в оживление. – Ты ж опять не выспишься.
– Вот сейчас попрощаемся, и я прямо побегу, обещаю, – пошутил Костя в ответ. В свете единственного на улице фонаря его глаза светло мерцали.
– Тогда – прощаемся? – заколебалась Катя.
Он тоже помедлил.
– Да. Завтра вечером… какие планы?
