— Он любит! Очень любит! — глаза Ромуальдовны горели непередаваемой злобой. — Жора, ты сейчас же сделаешь то, что он хочет! Вагиню он, значит, может, а Женю, видите ли, не может!
— Нет, не он меня, а я его. Мне хочется именно такой любви.
— Да пошёл ты! — Жоре уже было наплевать на спасение мира. — Никогда!
— Очень жаль, — расстроился Евгений Викторович.
— Идём отсюда! — предложил Жора супруге.
— Может, всё-таки попробуешь, милый? Ради меня и всех живущих, а?
— Нет! Мне не нужен мир, в котором я педераст.
— Но другие же как-то живут с этим…
— Вот пусть другие и живут. Или не живут. А я — не хочу!
Супруги вышли на лестничную клетку. Девушка, лежащая на полу, мирно посапывала во сне. Юноша продолжал выдавливать рабов и окружающим не интересовался.
— А нужно ли спасать такой мир? — горестно спросила непонятно кого Ромуальдовна.
Ей никто не ответил.
Старушек на лавочке уже не было, так что хоть это унижение Жору миновало. Елубай открыл дверцу, и супруги уселись на заднее сидение.
— Ну, как всё прошло? — поинтересовался азиат.
— Плохо, — ответил Жора. — Ему нужен не обычный трах, а настоящая любовь. В смысле, всенародная. А его никто не любит. Даже собственная мать.
Елубай в ответ ничего не произнёс. Обратный путь протекал в гробовом молчании, только Жора иногда тихонько хихикал. Возможно, из-за того, что немного перенервничал.
* * *
В квартире их поджидали двое полицейских, которых народ по традиции продолжал именовать ментами. Они расположились за столом в компании Сатаны, Афродиты и соседки Кати. Все пили французский коньяк тридцатилетней выдержки (если верить этикетке) из особых бокалов, подобных которым никогда ранее в этой квартире не бывало, и попыхивали сигаретами «Тресурер», ценой около тридцати евро за пачку.
— А вот и те, кого вы искали, — радостно сообщил Сатана. — Это — убитая женщина, справа от неё — похороненный заживо азиат, а слева — её муж, он же убийца. Сплошные нестыковочки у нас получаются, служивые. Что будем делать?
— Да ладно, ошиблись, — добродушно признал старший по званию, допивая коньяк. — Дамочку арестуем за ложный вызов, и все дела. Ну, и ещё пусть этот гастарбайтер регистрацию предъявит. А то мало ли что, вдруг он исламский террорист, как его там…
— Шахид, — подсказал его напарник.
— Точно, шахид. Ну, что, чурка узкоглазая, регистрация у тебя есть?
— Насяльника, чурка узкоглазая регистрация есть! — с неимоверным акцентом ответил Елубай и предъявил стражам правопорядка паспорт.
