- Вот те и раз!.. Федорка, да ты о чем это ревешь-то?..
- Отвяжись!
Антошка положительно не знал, что ему делать, и почесывал за ухом, стоя около Федорки. Федоркино безмолвное горе тронуло его, но он не умел даже спросить ее, о чем она ревет, и стоял, как пень...
Смущение Антошки вдруг растрогало Федорку. Она работала на фабрике третий год и еще ни от кого не слыхала доброго слова, не видела искреннего участия... Ей вдруг захотелось рассказать Антошке все, что у нее накипело на душе, и она ему рассказала, торопливо глотая слова и размазывая по лицу слезы, мешавшиеся с сажей. Антошка выслушал все, почесал в затылке и только развел руками. У него тоже не было денег. Это движение разозлило Федорку: разве она к деньгам приговаривается!.. Федорка тяжело замолчала...
- Ну, вот и осердилась! - ласково говорил Антошка, стараясь опять обнять Федорку.
- Отстань, короста!..
- Постой... А ты вот что, Федорка, - обрадовался неожиданно Антошка, мы дело и без шубы сварганим... верно!.. И без пимов и без шубы Прошку приспособим...
- Мели пуще, пустая башка!
- Верно говорю: надо его, Прошку-то, в машинную определить. Ей-богу!.. Это уж Павлыча дело. Попроси его...
- Лучше к черту пойду, а не к Павлычу.
- Ах, какая ты, Федорка! Ну, хошь, я Павлычу замолвлю словечко для тебя... Харюза* ему предоставлю и замолвлю...
______________
* Xарюз - рыба. (Примеч. автора.).
Когда Федорка вышла из печи, замазанная потоками слез, все дровосушки покатились над ней со смеху, но она ничего не замечала: ей вдруг сделалось так хорошо и тепло. Нашелся и для нее хороший человек...
VII
Когда начались сильные заморозки, Прошка попал в самое тепло - в машинный корпус.
Устроилось это так, как говорил Антошка: принес он с поклоном живых харюзов дозорному Павлычу и в разговоре замолвил словечко за Федоркина брата Прошку, который околевал с холоду на пожоге.
- А ты что больно кручинишься за парнишку? - спросил только Павлыч, не подавая никакого вида.
- Да так... Вместе с работы ходим, так оно видно, как парнишка, значит, на холоду гинет.
- Так, так... Ну, поговорю я с плотинным да с надзирателем; может, и выгорит што...
От дозорного дело перешло к уставщику, от уставщика к плотинному, от плотинного к надзирателю; надзиратель посоветовался с записчиком поденных работ, и в конце концов Прошка очутился в теплом машинном корпусе с двумя другими мальчиками, одетыми в белые холщовые блузы, замазанные ворванью и машинным салом.
