При всеобщей усредненности, цена каждого была невысока. Ценность людей, ценность человеческой жизни, ценность человеческого труда была низка.
Поэтому поколения людей прожили свои жизни с ощущением своей маленькой ценности.
Они могли соглашаться на маленькую оплату, говоря: «Что поделаешь, хорошо, хоть столько заплатят!» – и мы, их дети, получали представление об этом мире, как о мире, в котором всего мало, в котором надо соглашаться на то, что дают. Это был урок низкой ценности. Но исходя из этого ощущения и рождалось убеждение «Ты маленький и от тебя ничего не зависит». Исходя из этого убеждения и жило большинство людей.
Родителям могли что-то недоплатить. Не дать премии – и чаще всего они не шли отвоевывать свои деньги, стоять за них. Это было еще и неловко: «Еще подумают, что я из-за денег скандалю!» Как будто стоять за свои деньги – стыдно! И мы, видя такое отношение, делали выводы, что стоять за свои деньги не нужно. Что не нужно отстаивать свои позиции. Что мы «маленькие», и от нас действительно ничего не зависит!
Как мы еще узнавали о том, как надо ценить себя? По тому, как наши родители ценили себя, что себе позволяли, что себе покупали, сколько денег тратили на себя, по тому, как они себя любили и как о себе заботились.
Но холили ли они себя, баловали ли себя наши родители, ни в чем себе не отказывали? Нет, в рамках зарплаты они не могли так к себе относиться.
И мы, дети, не могли научиться у них, что надо ценить себя, баловать себя, давать себе лучшее, позволять себе то, что ты хочешь.
Наши родители давали нам еще один пример для подражания. Живя в рамках зарплаты, они постоянно находились в процессе выбора: на кого – на детей или на себя – тратить деньги. Тратить ли все на других, неся все в дом, отказывая себе в чем-то важном, чтобы другим было хорошо. Этому мы тоже у них научились.
Одна женщина рассказала мне историю из своего детства.
Однажды ее папа принес домой несколько яблок. Принес и сказал: «Дети, это вам!»
Несмотря на то что я была еще маленькой, я поняла, что папа сам очень хочет яблоко. Он так на него смотрел! Я протянула ему яблоко и сказала: «Папа, возьми, ты ведь тоже хочешь!» Но он не взял. «Все лучшее – детям!» – это был его лозунг. Мы с сестрой съели яблоки, но одно так и осталось недоеденным. Оно лежало несколько дней, почернело, сморщилось. И однажды я увидела нечаянно, как папа ест это яблоко. С жадностью он ел это наполовину гнилое яблоко, и я, увидев это, не по-детски подумала: «Как же можно так себя не любить, чтобы есть такое испорченное яблоко!»
