Некрасова Л. День рождения | страница 65

Все это говорил человек, ласково наклонившись к Маке. Но Мака молча стояла, зажав ключ на розовой ленточке в ладошке, стояла в приютской шубе, в остроконечном капоре.

Так страшно было Маке, что люди уходят, исчезают куда-то, теряются, как мама, умирают, как дедушка и Сергей Прокофьевич, а Мака остается… А Мака остается на свете одна. И все меняется, появляются все новые люди, и только в сундуке Сергея Прокофьевича лежит завернутая в газету и в тряпочку Тамара. Молчаливая любимая Тамара, в розовом платье, с отбитым носом.

Полина Васильевна переехала с чердака в квартиру на втором этаже. В этой квартире от прежних жильцов остался только разломанный стул и зеленая шелковая портьера на двери. Прежние жильцы убежали из города. Паркет был весь исцарапан твердыми ногами стульев, шкафов и столов. В открытые двери с лестницы дул холодный ветер. Полина Васильевна плотно закрыла двери, затопила в кухне печку, поставила там всю свою мебель, поставила в углу Макин сундучок, а зеленой портьерой покрыла свою кровать.

Две комнаты Полина Васильевна заперла на ключ, а в третьей вымыла пол и поставила стол, шкаф и стулья. Потом она разрезала большой лист белой бумаги на четыре части и на каждом куске что-то написала. Один листок она повесила на входной двери. Три остальных — на столбах на улице. На листках было написано:

«Лучшие домашние обеды — Лермонтовская, № 33, квартира 3».

Вечером пришел высокий усатый человек. Он вошел в квартиру и сразу шумно заговорил с Полиной Васильевной. Она спокойно, нараспев, отвечала ему.

— А девочка? — наконец спросил он.

— А девочка будет мыть посуду, — сказала Полина Васильевна.

— А сумеет она? — беспокоился, шевелил усами человек.

— Не ваше дело, Семен Епифанович, — огрызнулась Полина Васильевна. — Это уж не ваше дело. Не сумеет, так выучится.

И Мака выучилась мыть посуду. Она выучилась вставать по оглушительному звонку будильника и быстро в темноте одеваться. Она выучилась бегать в булочную по темной улице и возвращаться домой с хлебом, когда начинало светать. Она выучилась аккуратно считать сдачу, которую ей давали в лавке. Она выучилась носить воду и колоть дрова. Она выучилась раскалывать топором толстые круглые бревна и щипать хрустящие лучины. Они пахли елкой.

Мака каждое утро боялась, что темнота так и не уйдет с холодной улицы, с крутой лестницы, из-под голых каштанов. Длинная ночь начиналась, когда приходили столовники со скрипучими сапогами и голосами, когда на столе робко расцветал бутончик коптилки. Кончалась ночь, когда Мака поднималась по лестнице, стеганым одеялом. Только этот маленький кусочек ночи она могла побыть с Тамарой. А Тамара целые дни спала, придавленная подушкой, закрытая одеялом, спрятанная от всех.