— Ну, до свиданья, девочка. Ты приходи к нам в гости, — сказала Лисичкина мама и, быстро повернувшись, ушла.
Мака поднялась на чердак. Около двери лежал новый полосатый половичок. Мака весело стукнула в дверь.
Дверь открылась. На пороге стояла женщина в теплом красном платье. Она вытирала руки передником.
— Что это за чучело? — удивилась она, увидав Маку. — Нет ничего у меня, — замахала она перед лицом у Маки руками. — Иди, иди!
Но Мака хотела видеть Сергея Прокофьевича.
— А где живет Сергей Прокофьевич? — спросила она.
— Зачем он тебе? — насторожилась женщина.
— Я жила у него. Потом он отдал меня в приют. А я теперь пришла. И Тамара моя у него. — Мака торопилась все рассказать женщине, пока она не закрыла дверь. Но женщина уже, видно, не собиралась прогонять Маку. Она сложила руки на животе и нахмурила лоб.
— Так это ты? — тихо сказала женщина. — Так это ты?
— Я, — сказала Мака и быстро пробежала мимо женщины в комнату.
Сергея Прокофьевича нигде не было. Все в комнате было переставлено, переделано, переиначено…
— А мне сказали, что приют увезли. Я думала, что и тебя увезли. — Женщина уже закрыла дверь и смотрела на Маку.
— Нет, — обрадовалась Мака, — нет, меня не увезли. Я убежала из приюта. Я к Сергею Прокофьевичу пришла. Я его очень люблю. Он найдет мою маму.
— Эх ты, дурашка, — сказала женщина. — Никакую маму он тебе не найдет. И вообще его уже нету. Преставился он, помер, значит. Простудился и помер. Помер мой почтенный дядюшка, Сергей Прокофьевич. Теперь я здесь живу. Теперь я здесь хозяйка.
Со знакомого сундучка встал незнакомый человек, которого сначала не заметила Мака. У него были добрые, грустные глаза и темные усы.
— Что же это, Полина Васильевна? — прихрамывая, подошел он к женщине. — Получается так, что все-таки наследница отыскалась? Отыскалась, значит, хозяйка сундучка?
Ключ на розовой ленточке качнулся перед лицом Маки. Незнакомый человек смотрел на Маку грустными добрыми глазами и, держа розовую ленточку двумя сухими пальцами, качал ключ у Маки перед лицом.
— Ну-ка! — сказал он. — Ну-ка! Держи свою собственность!
Он выпустил ключ из пальцев, и Мака поймала его.
Женщина в красном платье отвернулась к окну. Она вертела в руках край своего передника. Толстая коса, уютно свернувшись, лежала у нее на затылке.
— Удивительное дело, Полина Васильевна, — сказал усатый человек. — Придется вам все-таки исполнить волю, вашего дядюшки и позаботиться об этой девочке. А мне придется за этим последить. Я понимаю, конечно, вам было бы очень приятно, чтобы все вещи перешли в вашу собственность, но уж ничего не поделаешь. Снимай, девочка, свою шубу. Это приютская, наверное? Тебе Сергей Прокофьевич оставил другую. И ботинки он тебе оставил. И шапку. И платье. И стеганое одеяло. И подушку. И простыни. Он все хотел тебя взять из приюта. Все деньги копил. Для тебя все покупал. А потом заболел и умер… Он был моим большим другом. Он мне поручил найти тебя. А когда мы с Полиной Васильевной пришли в приют, нам сказали, что приют уехал. Ну вот. Я и думал, что все останется Полине Васильевне… А ты вдруг пришла… Тебя ведь. Машей, зовут?
