Некрасова Л. День рождения | страница 36

Пришел май, большой праздник Первого мая.

По узким улицам деревни загромыхали широкие повозки-мажары. В них сидели нарядные женщины, веселые ребятишки. Из одной деревни в другую ехали на мажарах гости. На одной улице две мажары встретились, зацепились колесами и не смогли разъехаться.

Гости так и остались здесь на праздник.

Из труб валил дым. Всюду пахло жареной бараниной и терпким вином.

Где-то за домами притоптывал барабан. Глухо тарахтел бубен. Взвизгивали тонкие дудки и скрипки. Музыканты-чалгиджи собрались на поляне, и на зеленой траве, усыпанной цветами, как на ковре, танцевала молодежь и старики.

Учитель татарской школы — мехтебе — и дедушка вместе со своими учениками украшали школу. Уже целые охапки цветов стояли в кувшинах на окнах и на столах. Уже пышные венки и гирлянды спускались с потолка на белые стены. На эти гирлянды ушли все собранные цветы. А нужны были еще цветы, чтобы украсить портрет Ленина.

Маленькая Айша, с двенадцатью рыжими косичками, в круглой шапочке с монетками, потянула Маку за платье.

— Пойдем в старый сад, я знаю, где растут пионы. — За большими ореховыми деревьями, за старым виноградником, в густых кустах притаились розовые пионы. Они были такие большие, что стебли сгибались под тяжестью цветов; они были такие душистые, что пчелы со всего сада прилетали к ним.

Мака и Айша сорвали все пионы.

— Давай сложим их покрасивее, — сказала Мака, и они положили на траву тяжелые прохладные цветы.

Вдруг шорох раздался за кустами. Девочки насторожились.

Чей-то голос пробасил:

— Ну, так как же, Мустафа? Пойдем?

— Это Борька, — шепнула Мака.

— Тише, — дернула ее Айша. — Мустафа и Борька. Давай послушаем, куда они пойдут.

Мака затаила дыхание. У Айши глаза стали совсем круглые.

— А я-то что там буду делать? — сказал Мустафа.

Затрещали ветки, это мальчики сели.

— Не могу же я один идти… Мне нужен слуга, мне нужен денщик. Вместе будем сражаться за веру, царя и отечество. — И Борька хлопнул Мустафу по спине.

— А если царь будет, у нас опять землю отнимут? — сказал Мустафа.

— Ну, у других, может быть, и отнимут, а у вас не отнимут, я скажу матери, чтобы она вам оставила землю. Конечно, если ты пойдешь со мной. Ты подумай. Нам дадут военную форму, галифе, револьвер, золотые погоны… Мы будем добровольцами. Будем защищать родину от большевиков. Я буду офицером, а ты будешь моим денщиком, — захлебывался Борька.

— Это большевики нам дали землю, — тихо сказал Мустафа.

Борька рассердился: