Раньше писать было очень быстро. Славка мог написать роман на десять-пятнадцать авторских листов за месяц. Но невероятно медленно было нащупывать дорогу в тумане гетто, где время то останавливалось совсем, то неслось с невероятной скоростью и пропадало в никуда. Впрочем, времени просто не было. Была душа, превратившаяся в мембрану телефона, по которому Вселенная пыталась договориться с людьми — и всё.
* * *
Сперва было несколько лет Облачного Патруля. Техник-инженер Пит Ле Сан, Славкин приятель и безнадёжный матерщинник, замолвил слово перед кем надо; Славка околачивался на аэродроме, запрокинув голову, наблюдая, как патрульные пилоты крутят бочки и перевороты через крыло на своих хрупких машинах — воздушная стража этого мира, форпост, ограждающий людей, мирно живущих там, внизу, от идущего с небес зла. За эти годы Славка успел увидеть и пережить чертовски много.
Он видел, как «кляксы», возникнув из чистой просвеченной синевы, обхватывают щупальцами беззащитное серебряное тело медленного дирижабля — и как он пропадает в ослепительной вспышке и адском грохоте. Он видел, как Люсия и Август всаживают в «кляксу» лучи фотомётов на крутом вираже, и как «клякса», издыхая, осыпается клочьями, похожими на горелую бумагу. Он видел чёрные безжизненные руины уничтоженного «кляксами» города. Он видел, как Хельмут по прозвищу Чижик пытается выровнять машину, а огонь лижет плоскости и подбирается к мотору. Он видел, как Лэнни и Пит вытаскивают из разбитого самолёта тело Маленькой Ти — всё плыло перед глазами от слёз, а Люсия ещё пыталась прощупать пульс в мёртвой руке подруги. Прожектора шарили по ночному небу, нащупывая жадные комья хищной пустоты — и Славка стоял у фотомёта вместе с расчётом ПВО, до боли вглядываясь в бездонную темноту. Звёзды казались россыпью мелких проколов на громадном чёрном крыле небес…
Ничто не имело значения, кроме патрульных, отчаянных, как все смертники, кроме любимой и уязвимой земли, кроме ночных тревог и трагедий, оставлявших рубцы на сердце. Внутреннее зрение обострилось настолько, что стало похоже на ясновидение; моментов, когда мир расплывается в мутной неопределённости, становилось всё меньше. Часто Славке было достаточно увидеть новенького, чтобы догадаться, на что он годится; он, случалось, предсказывал жизнь и смерть, случалось — ошибался. Порой мир изменялся вокруг него… но в такие минуты Славка остро чувствовал, что от него ничего не зависит.
