Приятного аппетита!
— Ну что ж, — вздохнул штурман, — нам осталось только подождать того момента, когда можно будет проверить готовность… как это там… органолептически.
Врач покачал головой:
— Все сроки уже прошли… Судя по всему, реакция замкнулась и приняла циклический характер — то, что делается вирусами одного типа, вирусами другого воспринимается как сырье. А всего их двадцать три типа…
Все попытались представить двадцать три блюда, приготовляемые одновременно в одной кастрюле… Боцман крякнул и покрутил головой:
— Чертовщина какая-то. Как же их теперь разделить?
— Даже если нам удастся их разделить, то ведь программа-то у них чужая, — меланхолично заметил механик.
— И наприготавливают черт-те знает чего! — закончил мысль боцман. — В общем, ребята, как не прикинь, а все конец один… — и, сокрушенно махнув рукой, отвернулся вместе с креслом к стене с изображением лесной опушки.
Уныние с новой силой воцарилось в кают-компании, и капитан, почувствовав это, решил взять бразды правления в свои руки:
— Как бы там ни было, а программа этих «поваров» нам теперь известна, — сказал он уверенным тоном, не ощущая, однако, этой уверенности, — а раз так, то почему бы нам не изменить ее?
Механик поднял голову, в его глазах мелькнула искра интереса:
— Перепрограммировать? А как вводить программу?
Тут уже поднял голову врач:
— Это, в общем-то, несложно выяснить… Даже при возможностях моей аппаратуры.
Капитан выслушал его с некоторым удивлением — такая прыть как-то не вязалась с образом заштатного лекаришки.
— Так в чем же дело? — с воодушевлением громыхнул боцман, оторвавшись от своей опушки.
— «Автораксия» и «ренальное постсублимирование» — так, кажется? — вспомнил штурман описание.
— Да и наплевать, что нам это сублимирование! — боцману явно понравилась идея заставить ненавистные вирусы поработать на себя.
— Другого выхода нет, — подвел итог капитан, поднимаясь, — работу начать сейчас же. На время этой работы все будут помогать механику и врачу. Вахты будем нести мы с помощником. О результатах докладывать немедленно!
Выходя из кают-компании, капитан увидел в коридоре оживленно жестикулирующего врача в окружении боцмана и младшего из штурманов. Капитан усмехнулся — в последние дни врача как подменили. Куда исчез тусклый взгляд, замкнутость — похоже, что катастрофа разбудила его. Дай бог, чтобы этим и ограничились ее последствия.
25 мая 2318 года ЗВ. 03° 18´ 02´´ СВГ. 378-й час полета.
…Капитан вошел в рубку и осторожно сел — закружилась голова. Помощник посмотрел на него и снова повернулся к пульту — в последнее время они стали обходиться без слов, не тратя сил на пустое сотрясание воздуха. И на показное сочувствие — вторая неделя голодовки подходила к концу.
