Он с улыбкой поднял бокал, произнося молчаливый тост. Тост за свою богиню. Выпив бренди, он поставил бокал и вышел из комнаты.
Вечер четверга выдался ясным и тихим. Мартин прошел пешком несколько кварталов до Кавендиш-сквер. В Хейзелмер-Хаус его встретил тот самый дворецкий Миттон, которого еще помнил Мартин и который, к его большому удивлению, узнал его.
– С возвращением, милорд.
– Э-э… благодарю вас, Миттон.
В холл быстрым шагом вошел Хейзелмер:
– Я так и думал, что это ты.
Мартин пожал ему руку, но его глаза были устремлены на стройную женщину, появившуюся в холле следом за хозяином. Ее лицо с классическими чертами и светлой кожей обрамляли золотисто-каштановые волосы. Мартин вопросительно взглянул на Хейзелмера.
Улыбка на лице маркиза давала достаточно ясный ответ.
– Позволь мне представить тебя моей жене Доротее, маркизе Хейзелмер. Мартин Уиллисден, граф Мертон.
Мартин наклонился над протянутой ему узкой рукой. Доротея сделала реверанс, потом встала и устремила на него открытый взгляд изумрудных глаз:
– Добро пожаловать, милорд. Мы так много слышали о вас. Я горжусь тем, что мне выпала честь принимать вас первой.
Ее низкий голос, казалось, приглашал Мартина посмеяться вместе с ней над светскими причудами. Он улыбнулся:
– Я искренне рад, миледи.
Мартин подумал, что она совершенно очаровательна и словно создана для Хейзелмера. Его взгляд обратился на приятеля. Хейзелмер наблюдал за женой, и его глаза, светившиеся гордостью обладателя, говорили лучше всяких слов.
– Пойдемте. Я познакомлю вас с остальными. – Доротея взяла его под руку и повела в гостиную.
Хейзелмер пристроился с другой стороны.
– Ты тоже должен восхититься нашим наследником, – прошептал он. В его зеленовато-карих глазах плясали веселые искры.
Гость и хозяева остановились на пороге просторной гостиной. Комнату наполнял радостный гомон гостей, не стесненных рамками светских ограничений. Мартин, окинув взглядом присутствующих, заметил Фэншоу, рядом с которым стояла хорошенькая светловолосая девушка, беседовавшая с дамой постарше. В последней он узнал вдовствующую маркизу, мать Марка. Мартин вспоминал о ней с любовью. Она была одной из тех немногих, кто не стал проклинать его после истории с Монктон. Рядом с ней стояла еще более старая женщина в пурпурном тюрбане. Она показалась Мартину смутно знакомой, но он не смог вспомнить, кто это.
Его взгляд переместился на группу гостей, стоявших у камина… И замер. Перед очагом стояла женщина с ребенком. Она поддерживала его одной рукой и слегка покачивала. На ее золотистых кудрях поблескивал свет от канделябра, прикрепленного к стене, пышные формы были изысканно подчеркнуты темно-желтым шелковым платьем. На шее женщины блестело жемчужное ожерелье. Она разговаривала с каким-то стройным, худощавым блондином, ниже ее ростом. Появление Мартина прервало их беседу. Светло-зеленые глаза, округлившиеся от удивления, остановились на нем.
