– Моим было абсолютно на меня наплевать! – вдруг вырвалось у него. Он больше не мог сдерживать себя и лгать. Но тут же пожалел, увидев, как она широко раскрыла глаза от удивления.
– Ты с ними не ладил?
Он пожал плечами, проклиная себя за то, что не сдержался, не сумев подавить в себе накопившееся раздражение и обиду. И попытался объяснить:
– Я – поздний ребенок, сбой, случайность. Ведь они были уже в среднем возрасте. У них на руках были дети-подростки и развивающийся бизнес. И тут появился я. Это многое объясняет.
– Так тебе не удавалось проводить много времени с родными?
– Этого вообще не было. – На этот раз он постарался говорить как можно беспечнее. – Но подумай о преимуществах – подростком я был абсолютно свободен от родительской опеки. Разве это не счастье? Можно было не учиться.
Только почему он был всегда так несчастлив?
– Уверена, что ты наверстал упущенное.
Он только хмыкнул в ответ. Хватит, он сыт по горло обсуждением своих отношений с родителями.
– Хочешь еще выпить?
Она тоже с облегчением сменила тему.
– Ты хочешь меня споить, чтобы потом воспользоваться моей слабостью?
Он подмигнул:
– Просто освежим, детка. Я совсем не хочу видеть тебя пьяной, мне надо, чтобы ты знала, чего хочешь.
– Вот это правильно. – Ее глаза мгновенно потемнели и стали цвета ночного неба. Он снова ощутил нетерпеливую силу своего желания.
– А я себе налью. – Он был рад снова уйти со скользкой почвы – темы о родителях. – И может быть, ты воспользуешься моей беспомощностью?
Она засмеялась.
– Ты можешь помечтать.
Они весело болтали за ланчем, но в нем все больше росло чувство утраты, он пропустил в жизни нечто очень значительное и важное здесь, когда терял время, прожигая жизнь в Европе. И возникал главный вопрос – что именно?
Сафи и не ожидала, что похолодание в отношениях наступит так быстро.
За завтраком в воскресенье он уже был рассеян, задумчив. А чем дальше они отъезжали от отеля, тем отстраненнее становился. Когда он подвез ее к особняку Сиборнов, ей показалось, что мороз стал в машине ощутим просто физически.
Она понимала, что происходит. Он вновь старается установить между ними потерянную после уик-энда дистанцию. Что ж, его можно понять. Как и озабоченность. Его мысли вернулись к работе, ведь приближается судьбоносный для него и его филиала показ новой коллекции.
Она тоже собиралась заняться делами, уйти в них с головой, изгнав мысли о Патрике.
Но она не могла предвидеть это щемящее, все возрастающее чувство разлуки, грусть и тревогу.
