Он подошёл вблизь к решётке из прутов арматуры, закрывавшей вход. Её зрелище на диких камнях было живописно-нелепо. Решётка была собрана и сварена без малейших потуг на эстетику, укреплена прочно, но неровно, так как неровен был камень, куда вбивались штыри для петель. Рамин отпер большой амбарный замок, откинул решётку. Вход был свободен. Но они не торопились входить.
– У кого какие ощущения? – обратился ко всем Невелов, – Ухудшения самочувствия. Тревога, страх, неуют. Навязчивые образы. Не появилось такого? Ещё раз вслушайтесь в себя – всё ли в порядке.
Все чувствовали себя прекрасно. Всем было интересно, что там.
– Ты как? – тихонько спросила, Лита у Лоры.
– Нормально. Здесь действительно… полегче дышать. Что-то действует. Только знаешь… сдаётся мне, что это «что-то» – не от воронки. Не от камней вовсе, – Лора перешла на полушёпот, доверительно улыбнулась, – А оттого, что ты… рядом.
Рамин тронул за плечо Невелова, предлагая отойти в сторону. Понизил голос, чтоб остальные не слышали.
– Вспомнил я, Эдуард Арсеньич, одну вещь. Как-то вдруг пришло в голову. Скорей всего, пустяк, случайное совпадение. Но…
– Говори, говори.
– Тот прискорбный случай семилетней давности со Смагиным и его пациентом. Когда это произошло, вы знаете?
– Летом, по-моему.
– И вы, и я пришли в клинику после этих событий. Смагина мы не знали, и точная дата его гибели никого особо не интересовала. Но пару месяцев назад мне понадобились кое-какие данные из личных карточек сотрудников. Мы с нашим кадровиком Ниной Сергеевной выписывали их. Зашёл пустой разговор об уволенных сотрудниках. Нина Сергеевна достала из сейфа отдельную стопку их карточек и показала мне. В том числе, и Смагинскую. Из праздного любопытства я глянул на последнюю дату его работы. Дата его смерти. Тогда я просто глянул и забыл за ненадобностью. А сейчас вдруг вспомнил – седьмое июля. Он был здесь со своим пациентом седьмого июля. Сегодняшнее число. Ровно семь лет назад. Вероятно, в это же время. Поздним утром. Отчего-то умер здесь пациент Смагина. И что-то сделалось с самим Смагиным, приведшее к трагической аварии.
– Семь лет… – нахмурился Невелов, – Седьмой месяц, день седьмой. Мистическое число? Ты веришь в мистику?
– Нет. Я верю в психику.
Невелов взял Рамина под локоть, отвёл ещё дальше от остальных, терпеливо ожидающих, поглядывающих на них с лёгким недоумением.
– Я тоже. Но немножечко озадачил ты меня. Что произошло в пещере? Сердце человека редко останавливается само по себе. Семь лет…
