Анатолия издевалась. Она теперь отошла от двери, стояла подбоченясь, щурилась по обыкновению и даже пристукивала каблучками.
— Ну, еще что скажешь? — смеялась она. — Пойми, мне неинтересны обстоятельства твоей жизни, они мало меня занимают. Маркиза Рокамболь, красавица! Ха-ха-ха!
— Никто еще не знает, как нам случится в жизни встретиться, — сказала я, стараясь не выдать волнения, — но ваши слова и вы сами — чудовищны. Ведь вы стоите на пороге моего дома, под моим кровом, вправе ли вы отказать мне, не приютить на одну ночь? Ведь я же даю вам слово, что уйду с рассветом и больше никогда вас не потревожу!
— Убирайся вон, — медленно и зло сквозь зубы процедила тетка, — заражайся скарлатиной, умирай от порока сердца, замерзай на улице. Нам это безразлично! Убирайся вон! — И она захлопнула передо мной дверь.
Я очутилась в полной темноте. Первой мыслью было звонить, звонить, неистово стучать, вызвать маму, объясниться, рассказать ей все. Но мысль, что это бурное объяснение будет интересным зрелищем для Алексеева и «компании», что наши гости будут случайными свидетелями этой сцены… Гордость удержала меня.
Вторым желанием было сесть здесь, на теплой лестнице, и подремать до рассвета у родного порога. Я так боялась мороза, улицы, у меня не было больше сил идти снова к Александровскому вокзалу на Вторую Брестскую.
Но провести ночь на пороге своего дома, на лестнице, как нищей, было таким унижением, что я стала как только можно скорее ощупью, держась за перила, спускаться вниз по лестнице. Так же ощупью я добралась до двери лифтерши и постучала:
— Даша, простите, что тревожу вас, но я ухожу. Отоприте, пожалуйста, мне парадное.
— Господи, куда ж это вы среди ночи? Ведь только что пришли.
— А я на минутку заходила, мне только кое-что передать надо было! — как можно веселее сказала я.
Даша недоверчиво на меня посмотрела.
— Да куда ж это вы одна среди ночи идете? — не унималась она.
— А я не одна, — тем же веселым тоном продолжала я, — меня Васильев в машине на углу переулка дожидается.
— Вот как дочерей замуж отдавать! — полушутливо ворчала Даша. — С мужем как в воду канет, а приехала среди ночи, так нет того, чтобы ночку у матери переночевать, куда!.. Муж, видите ли, ждет в машине… — И она захлопнула за мной большие стеклянные двери парадного.
Опять ночь и полное одиночество.
Я не могла сразу охватить всего случившегося, но при моем характере мамы для меня больше не существовало. Я все еще не могла отойти от родного порога.
