– Демон! Демон! – из разношерстной рогатой толпы зевак показалась белобрысая голова Андреа, он посмотрел сначала на меня, затем на барахтающегося в воде Рико, затем на Дарио. – Что здесь происходит? Не смей прикасаться к моему брату!
– Еще один зайчик! – Дарио мигом очутился возле мальчишки и крепко схватился за шиворот его кремового костюма, раздался треск дорогой ткани. – Этот щенок уже с кем-то целовался? Да?
– Нет! – ответил Андреа, пытаясь вырваться, весь красный от усилий. – И не буду!
– Очень жаль, красавчик, – кокетливо вздохнула стоящая рядом с ним девушка с лапами льва и прекрасной золотой шевелюрой, похожей на львиную гриву, заплетенную во множество длинных косичек, – всего один поцелуй, и всю ночь ты под защитой закона гостеприимства Диониса. Говорят, на утро смертные помнят о безумной ночи веселья не более, чем о своем мимолетном сне. Но уверяю, ты навсегда запомнишь мой поцелуй!
– Нет! – вскрикнул Андрэ, шарахаясь от девушки, словно от огня, та разочарованно заглянула в его ярко-голубые глаза. – Прости… но… я люблю другую! И даже если Лиана никогда не откроет глаз, все равно мое сердце будет биться только для нее!
Девушка-львица подарила ему очередной обиженно-сочувствующий взгляд, толпа синхронно затаила дыхание, а Дарио, предвкушающий юную горячую кровь, громко захлопал в ладоши.
– Bravissimo! – воскликнул он, подходя к Андрэ, словно хищник к жертве. – Ужин подан, сеньоры! Четыреста долгих лет мы, семья Вольпонэ, гоняем этих трусливых зайцев. С того самого момента, как их далекий неразумный прадед выпустил своих мерзких кроликов в нашу усадьбу. Все, кроме одного, были найдены, и отправлены обратно в замок Лепрэнто жаренными в сметане. Их шкуры были выделаны и просушены. Все! Кроме одного маленького тощего крольчонка. Разве это воровство? С тех пор наша семья щедро расстреливает косых, всех, кто зовет себя Лепрэнто! Разве благородный лис – ровня жалкому зайчишке? – возмущался Дарио, глядя с издевкой, как вымокший до нитки Рико вылезает из бассейна; затем вампир обернулся к Андреа. – Правильно говорил Габриэль! Даже моя единственная дочь предпочла умереть, чем пойти с тобой под венец, ушастый!
Андреа сжал кулаки, казалось, было слышно, как скрипят его зубы.
– Кто такой Габриэль? – зачем-то спросил я Селесту.
– Тот, кто принес отравленное вино, – тихо ответила она.
– Будь проклят тот день и час, когда Лиана впервые услышала твой голос! – продолжал Дарио, не заметив ни вопроса, ни ответа. – Это была плохая примета – потерять одну серьгу!
