Он ненавидел стаю этих весёлых и дерзких человечьих волчат. Они почти ничего не боялись. К тому же среди них иногда попадались зрячие, те, что могли видеть его. Поэтому здесь ему приходилось прятаться, как обыкновенному дикому зверю. Ворлог очень хотел убить их. Но ему не удавалось этого сделать. Он привык иметь дело с одиночками, а эти…
И тут в оконном проёме самого верхнего этажа Ворлог заметил одного из них. Пацан сидел полубоком, свесив ноги внутрь помещения, и смотрел вниз, на улицу. Один.
Ворлог нырнул в дом. Крадучись, пробрался наверх. Темно. Прямоугольники несуществующих окон. В одном из них — силуэт мальчишки. Теперь нужно заставить его почувствовать страх. Перед провалами лестничных клеток. Перед нежилыми отсеками будущих квартир. Перед гулкой пустотой недостроенного здания.
Ворлог напрягся, отыскивая в глубине собственной памяти мрачные пятна ужаса и страха. Он слился с темнотой и бесшумно выворачивался наизнанку, выпуская наружу волны паники, вытянутые из порченых оболочек таких же двуногих, как этот. Ворлог гнал волну прямо на него, сам содрогаясь от разбуженной жути, грузно переползая с места на место, не смея, однако, ступить за границу темноты, боясь быть обнаруженным.
Это подействовало. Пацанёнок вздрогнул и обернулся. Его глаза не обманывали: ему было страшно. Мальчишка сполз с подоконника, сделал шаг вперед. «Эй!» — тихонько позвал он. Ворлог замер и перестал существовать.
Мальчишка попятился, споткнулся — под ногой что-то оглушительно хрустнуло, — прижался спиной к кирпичной кладке. Потом снова взобрался на окно и высунулся наружу. Одно движение, и…
— Санька? Ты что там делаешь? Спускайся! — позвали снизу.
Стая своих не бросала.
Пацан что-то крикнул в ответ, соскочил с подоконника, уже легко и без страха пересёк комнату и затопал вниз по лестнице.
Ворлог взвыл и ухнул в вентиляционную шахту.
На следующее утро Лерка рассказала Саньке, что происходило в его отсутствие.
— Они всех твоих друзей обзвонили. Мама даже своих знакомых достала.
Санька хмыкнул.
— А ты хотел, чтобы дядя Сева нас выставил? «Или я, или они», — передразнила Лерка. — Ну и что? Добился чего-нибудь?
Санька молчал. Вот ведь ехидна! И отец ещё обвинял его, Саньку, в том, что у него нет сочувствия. А у неё есть? Он, может, моральное потрясение пережил, а она — ну никакого такта!
— Саш, — Лерка переменила тон. — А можно ещё ролики посмотреть с твоим паркуром?
— Зачем тебе?
— Клёво ребята кувыркаются. Мне понравилось. Можно?
