Искусство, утверждает Толстой, родилось на заре человечества как игра, развивалось как форма здорового отдыха людей, занятых производительным трудом. Впоследствии оно стало «игрой развращенных паразитов», которая «дурна». «И вот, — добавляет Толстой, — теперь дошло до декадентства» (стр. 116).
«Господское» искусство оторвалось от насущных интересов и нужд народа и превратилось в «баловство грабителей, паразитов, ничего не имеющих общего с жизнью». В литературе преобладают «романы, повести о том, как пакостно влюбляются, стихи о том же или о том, как томятся от скуки. О том же и музыка. А жизнь, вся жизнь кипит своими вопросами о пище, размещении, труде, о вере, об отношении людей», — пишет Толстой (стр. 101).
Сила подлинного искусства — в его духовном воздействии на людей и, следовательно, в его высоком нравственном содержании, в глубине мысли, в ясности и доступности формы. Современное же буржуазное искусство, рассчитанное на избранных, «лезет в утонченность», непонятно народу, лишено серьезной и нравственной основы. «Искусство, становясь всё более и более исключительным, удовлетворяя всё меньшему и меньшему кружку людей, становясь всё более и более эгоистичным, дошло до безумия — так как сумасшествие есть только дошедший до последней степени эгоизм. Искусство дошло до крайней степени эгоизма и сошло с ума» (стр. 122).
Этому общему печальному состоянию буржуазного искусства Толстой противопоставляет достижения народного искусства. «Поэзия народная всегда отражала, и не только отражала, предсказывала, готовила народные движения... Что может предсказать, подготовить поэзия нашего паразитного кружка?» — иронически спрашивает Толстой. И отвечает: «Любовь, разврат; разврат, любовь» (стр. 126).
То же происходит и в декадентской музыке. «Нет мыслей, нет мелодий, и берется какая попало бессмысленная последовательность звуков, и из сочетаний этих последовательностей, ничтожных, составляется какое-то скучное подобие музыки» (стр. 135).
Подлинное искусство, по глубокому убеждению Толстого, бескорыстно в самой своей основе, — удовлетворение художника заключено в его творческом труде, в той пользе, которую он приносит людям. В буржуазном же обществе искусство, «вместо того, чтобы служить людям, эксплуатирует их» (стр. 151).
Справедливо обрушиваясь на все эти коренные пороки искусства в собственническом мире, Толстой совершает, однако, грубую ошибку, относя к «господскому», не нужному народу искусству крупнейшие творения мировой культуры, в том числе и собственные художественные произведения.
