Когда в студию вошел Грунов, Крофт чуть не схватил его за грудки, но был сбит с ног Свищом. Пал-Пал приказал подчиненному встать у двери, а сам, услужливо подставив Лейтенанту Смерч стул и протянув бутылку минералки, сказал ласковым тоном по-английски:
— Господин Крофт, если вы не ведете себя умно, я нуждаюсь просить нашего врача дать вам психотроп. Очень сильный психотроп для покоя. Доктор свободен — он делал первую помощь олигарху. Не надо примеривать русского финансиста, который, наверно, не пишет сейчас правой рукой.
— Змею, анаконду пригрела… — прошептала, сокрушенно кивая головой, Марта Матвеевна. На ее реплику Пал-Пал не отреагировал.
Крофт же, напившись воды и откинувшись на стуле, сказал с презрением:
— У вас отвратительный английский! Вы приезжаете в нашу страну и, даже не научившись говорить, получаете хорошее жилье и работу, чтобы в ответ всадить нож в спину американцам, которых продолжаете ненавидеть!
— А вот это ложь! — Пал-Пал нагнулся к лицу Крофта, окатив его такой клокочущей яростью, что актер зажмурился.
— Переводи ему, Алина! — крикнул он Вятской. Обернувшись к актеру и уже вполне взяв себя в руки, сказал: — Я благодарен вашей стране. У меня счеты к СВОЕЙ. Лживой и преступной России. И сейчас вы об этом узнаете подробно. Алина, будешь переводить каждое слово моего телефонного разговора! Думаю, глава Совета по противодействию терроризму и экстремизму при силовых структурах России — достаточная величина, чтобы выслушать нас и повлиять на принятие здравого решения.
И Пал-Пал действительно позвонил Главному контртеррористу России Глебу Глебовичу Крутому, которого лет тридцать назад знал лично, так как проходил под его началом срочную службу в армии. В Афганистане.
Генерал Крутой находился в своем кабинете, приехав по тревоге из-за событий на улице Замазина. В эти минуты он как раз говорил по телефону с главой ФСБ. Увидев, что на его личном мобильном высветился незнакомый московский номер, разговора не прервал, но, повесив трубку, тут же вызвал помощника:
— Проверь, что за телефон, — попросил он подчиненного, протягивая аппарат.
Глеб Глебович выглядел значительно старше своих пятидесяти пяти лет. Со времен службы в десанте существенно раздался вширь, обрюзг, впрочем, выправки и нахрапа не потерял. Он был коренаст, отличался громоподобным голосом и взрывным темпераментом, но эмоциям редко давал волю. В этом не было нужды, так как подчиненные ловили каждый жест, взгляд и интонацию генерала, которому очень подходила собственная фамилия.
