— Шаман! Есть дело! — настойчивее позвал он.
Тишина. Никто и не думал отзываться, и Глеб чем дальше, тем острее ощущал сомнительность положения.
Минут десять прошло в бесплодных ожиданиях.
— Ну и черт с тобой, — не выдержал Глеб, — не хочешь — не отзывайся, и пусть твой дурацкий бубен и дальше лежит, где лежал!
Глеб стал подниматься по лестнице, а у двери, у выхода на площадку, где располагалось их очередное временное жилище, его ждало чудовище — у него была огромная асимметричная морда с шишковатым лбом и маленькими красными глазками, уродливый рот, из которого выглядывали длинные грязно-желтые клыки, а грязные патлы, спускавшиеся ниже вполне человеческих на вид плеч, были залиты чем-то отвратительно-зеленым. Ничего подобного Глеб в жизни не видывал и, если честно, вполне согласился бы и дальше жить без такого зрелища!
Глеб сделал шаг назад. Чудовище в ответ шагнуло к нему. Права была Ангелина, когда говорила, что не стоит рисковать понапрасну… Но вот что странно: парень не чувствовал со стороны монстра особой угрозы, напротив, он казался Глебу смутно знакомым… Может, дело в черной тощей косице, заканчивающейся маленькой костяной фигуркой?..
— Ну наконец! — Глеб перевел дух, ощущая огромное облегчение.
— Молодой шаман, однако, очень умный, — послышался из-под маски знакомый голос, — глаз как у совы, все замечает!
Сравнение было не очень лестным, но полярная сова, кажется, действительно обладает отличным зрением. Поэтому спорить Глеб не стал, а вместо этого спросил:
— Что за маскарад? Думал меня напугать?
— Как можно?! — нелепо, словно перепуганная курица, захлопал себя по бокам старый шаман. — Моя на ритуале был! Ой, хорошо! Все духов зовут, поют, танцуют! И стойбище такое большое, теплое…
— Ты что, на карнавале где-нибудь в Рио тусовался?! — догадался Глеб. — Ну тогда понятно.
— Ох, могучий дух Карнавала, ох, сильный дух! — качая головой, заявил шаман. — Бедный чукча никогда таких не камлал![1] А уж теперь, когда у него нет его верного бубна…
Из прорезей маски хитро поблескивали черные, как маслины, глаза старика. Он аккуратно подводил Глеба к кровно интересующей теме, хоть и по давней привычке ничего не говорил прямо, а напускал как можно больше тумана. У всяких колдунов и им подобных такое в чести. Чем больше тумана и якобы многозначительной неопределенности — тем лучше.
— Ну ничего, шаман, ты и так обходишься. — Глеб оперся спиной о стену и сделал вид, будто поглощен разглядыванием потолка. По опыту общения с вредным стариком он знал, что лучше действовать его же методами: подпускать туману и разыгрывать полное безразличие.
