– Не хочу, – ответила Света не раздумывая и обняла Тимофеева за плечи. – Как же я его брошу?
– О-хо-хо, – проворчал Фомин. – Поглядишь на вас, поглядишь, да и останешься на всю жизнь холостяком. Уж очень много на эти дела душевных сил растрачивается. А в мире, между прочим, неспокойно.
– Пустяки, – уверенно заявила Света. – Главное – чтобы было что тратить.
И они вечером пошли-таки на театральную площадь, где у них ничего не удалось с лишними билетиками. Поэтому прямо с площади они отправились гулять по бесконечной улице, выстланной сырыми плитами и палой листвой. И хотя моросил дождь, такой же бесконечный, как и улица, а промозглый ветер норовил забраться за шиворот, ничто не могло испортить этого осеннего вечера на двоих.
А посреди ночи Тимофеев соскочил с дивана словно ужаленный, выволок из-под своего лежбища давно дожидавшийся нового применения ломаный-переломанный пылесос «Ракета» и принялся воплощать вполне уже вызревший замысел. Несмотря на сопутствующую его творческой деятельности отрешенность, он все же отдавал себе отчет в том, что вряд ли кому из соседей понравится, если за тонкой коммунальной стеночкой, посреди сладкого предрассветного сна, внезапно взвоет двигатель пылесоса. Поэтому действовал он сугубо интуитивно и, закончив работу, отложил испытания агрегата на утро. Спать ему больше не хотелось, и народный умелец просидел над своим детищем до восхода солнца, нежно касаясь его обшарпанных боков отеческой рукой.
Сокурсники встретили Тимофеева с пылесосом весьма оживленно.
– Шабашки берешь, Витек?
– Правильно, на вечных двигателях авторитета не заработаешь…
– Это не пылесос, – вдумчиво сказал Дима Камикадзе.
– Да ну? А что же это?
– Ракета, – произнес Дима. – Видите, сбоку написано…
– А у нас, между прочим, от пыли задохнуться можно, – вступилась девушка Света, хотя и сама толком не представляла, зачем Тимофееву на стройке пылесос.
Лишь верный друг и правильный мужик Николай Фомин понимал все.
– Смастерил-таки? – коротко спросил он. – То самое? Когда испытывать?
– В ближайший перекур, – так же деловито отвечал Тимофеев.
– А что это за фиговина? – попыталась было добиться истины изнывающая от любопытства Тося, тыча зажженной сигаретой в сторону агрегата, – она так и не бросила курить, на горе своему молодому супругу Диме.
Но более тактичная Света поспешила увести ее на бетонные работы. Убедившись, что сюрпризов в обозримом будущем не предвидится, разбрелись и остальные. Тимофеев трудился в паре с Фоминым, оба знали, чем забивать гвозди, чем выдергивать, и дело у них шло на лад. Но бессонная ночь не минула для чудо-изобретателя без следа. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в один прекрасный момент его руке изменила твердость, и удар молотка пришелся по стеклу. Лязг осыпающихся осколков разнесся по всей стройке.
