Великий охотник Микас Пупкус | страница 49
И вдруг шум утих. Неожиданно в щель ворвались два мощных, как солнце, луча прожектора, осветили меня и заставили зажмуриться. А Чюпкус, тот даже заскулил от боли.
— Вы взяты в плен военно-морскими силами государства Нейлонии, — послышался дребезжащий голос, похожий на старый граммофон.
— Кто-кто меня в плен взял?
— Военно-морские силы.
— Но ведь я ни с кем не воюю.
— Мы воюем.
— А, теперь понял: вам не хватает генералов.
— Всего у нас хватает.
— Как бы не так! Видно, не все у вас дома, раз в открытом море не сельдь, а людей ловите.
— Пленным строго запрещается произносить подобные речи.
Хотя граммофонный голос ничего плохого мне не делал, я все же разозлился и притопнул ногой:
— Я свободный гражданин и ненавижу принуждение. И дома и в гостях. Поэтому предупреждаю: не играйте с огнем! — Я взвел оба курка и приготовился к обороне. — Кроме того, я сижу на своей территории и требую уважения к флагу моей страны.
Машина помолчала, сыграла марш, а потом снова принялась за свое. Триста тридцать три раза расхлябанный граммофон повторял одно и то же, пока наконец я решил сдаться. Разве поспоришь с машиной?
— Вы должны говорить правду, только правду и ничего кроме правды, — предупредил меня граммофон.
— Не знаю я вашей правды, и мне не о чем рассказывать, — разозлился я опять и отвернулся к стене.
— Говорите, что на ум придет, — посоветовала машина. — Мы всё запишем.
Привыкнув к свету прожектора, я увидел странных людей с большими головами. Склонившись над длинным столом возле машины, они нажимали на различные кнопки и допрашивали меня, но не сами, а через машину.
— Фамилия?
— Пупкус.
— Родились?
— В лесу.
— Чем занимаетесь?
— Сижу в плену.
— Прошу соблюдать серьезность, — рассердилась машина и засверкала красными огоньками глаз. — Мои лампы для таких шуток не приспособлены. Если что случится, за каждую поломку с вас сдерут втрое. Повторяю: род занятий?
— Охотник.
— Откуда прибыли?
— Из Балаболкемиса.
— Что намерены делать в Нейлонии?
— Даже не представляю. Вы сами меня сюда затащили, поэтому я должен спрашивать, с какой целью меня схватили и по какому праву допрашиваете?
— Задавать вопросы не разрешается, — снова послышался дребезжащий граммофонный голос. — Полопаются лампы.
— А если мое терпение лопнет? С кого спросят?
— С фабрики запасных частей.
— Нет, так не пойдет. Приятных снов, — и я демонстративно захрапел.
— Спасибо за беседу. Прошу приготовиться к проверке, — ответила вежливая машина, а люди молчали, как восковые мумии, нажимали на кнопки, и их немигающие глаза безо всякого выражения перебегали с кнопок машины на мое лицо.
