Торопов уже сидит между пилотами, деловито щелкает переключателями.
Спущен трап, и все выходят.
На острове резкий, пронизывающий ветер. К самолету бегут два человека в шубах. Они передают почту бортмеханику, тот забрасывает мешок в дверцу.
— Человека возьмите, — говорит один из подошедших, красноносый от холода. — Просится на материк.
— Кто такой? — лениво полюбопытствовал Цуцаев.
— А вон идет.
Эдька и Василек переглянулись и, не сговариваясь, наперегонки бросились навстречу идущему.
— Ксаныч! Ксаныч! — орали они.
В ушах свистел ветер, и слезы выступали на глазах — то ли от ветра, то ли от того, что вновь видят знакомую сухощавую, подтянутую фигуру. Ксаныч был в кожаной куртке, синих джинсах, сапогах. Он шел, размахивая белым платком. Когда приблизился, стало видно — в руке не платок, а гусь. Ксаныч держал его за крылья, а гусь норовил ущипнуть ненавистную руку.
Ребята с разбегу кинулись Ксанычу на шею. Он загорел, оброс клочковатой светлой бородкой.
— Вот так встреча, — сказал он растерянно. — Откуда вы свалились, с Луны?
— С неба, — засмеялся Эдька.
— А… — начал было Василек и вдруг закричал: — Ай-ай-ай!
Гусь изловчился-таки и зверски ущипнул его за ухо. Василек запрыгал на одной ноге.
Ксаныч неодобрительно встряхнул пернатого разбойника:
— Ну ты, хулиган! Смотри, в суп попадешь.
— А зачем он вам? — Эдька опасливо отошел в сторону. Гусь, шипя, потянулся за ним.
— По дороге поймал. Путайся под ногами, не давал идти. Драться лез… Возьму на память, все-таки арктический гусь.
Эдька захихикал. Потом озабоченно сказал:
— Ксаныч, только вы не говорите, кто вы такой. И самое главное, берет спрячьте.
— Врать? Это почему же? — брови Ксаныча сошлись.
Эдька и Василек, торопясь, стали объяснять, гусь перебивал их не то гагаканьем, не то дадаканьем. Ксаныч неохотно спрятал берет.
Они подошли к самолету.
— Возьмете на материк? — спросил Ксаныч, протягивая командиру гуся. Тот критически осмотрел птицу.
— Больно худой для супа.
— Да не гуся, а меня!
Торопов нагнулся, взял птицу за крылья и взвесил. Снова изловчившись, гусь цапнул его за бок. Бортмеханик скривился и забросил его вслед за мешком в люк.
— Несознательная живность. Это я должен ее есть, а не она меня… Ладно, отвезем ученым, пусть изучают.
— Ненормальный, — подтвердил Ксаныч. Василек обиженно тер ухо.
— Откуда — куда? — спросил Цуцаев, с подозрением глядя на большой кожаный кофр. Ксаныч сказал, что он корреспондент «Пионерки» и просит забрать его с острова.
