— Здорово! — сказал он и сел на стул. — Ну, как вы тут без меня? А?
Дрововоз всхлипнул от радости и тоже сел.
— А где вы были? — слабым голосом спросил он.
— Выполнял задание, — коротко ответил Гусятников. — Остальные гуляют?
— Удрали, — горько сказал Дрововоз и скривился. — Вслед за Ленькой и Светкой поехали… охотники за золотом.
Гусятников нахмурился.
— Это точно или… предположение?
— Конечно точно! — уверенно сказал Степа. — А куда же они еще могли исчезнуть?
— Значит, предположение, — веснушки на носу Гусятникова иронично сморщились. — На чем основано?
— Они каждый день только о золоте и говорили! Я замечал. Вот, например, сегодня они трижды заводили о нем разговор, — Дрововоз полистал блокнот. — Я все записал! Утром Эдька выглянул в окно и сказал: «Солнце золотое». А Василек ответил, что у него настроение золотое. Вот. Тут все, все записано! Думают, я не понимаю их намеки.
Лейтенант Гусятников широко раскрыл глаза, а потом захохотал.
— Уф! — сказал он. — По-моему, золото стало твоей идеей-фикс.
— Какой идеей? — подозрительно спросил Степа.
— Ладно, одевайся, поедем на прииск. Вижу, одного тебя оставлять здесь нельзя. Соберу всех ваших беглецов в сумку и задам им перцу! Будет у них золотое настроение!
Он критически осмотрел куртку Дрововоза и сказал:
— Продует. Заедем в милицию, возьмем полушубок.
Лейтенант положил руку на плечо Степе.
— Вот что, приятель. Пока мы с тобой ездить будем, никому ни слова о том, что я из милиции.
— Почему? — спросил Дрововоз с недоумением.
— Потому что задание, о котором я тебе говорил, еще не выполнено. И мы будем его выполнять. Вместе с тобой. Очень важное задание.
— Я понял, — Степа гулко ударил себя кулаком в грудь. — Можете не беспокоиться: я сохраню тайну.
Через десять минут из города на трассу выскочил зеленый мотоцикл с коляской, который вел человек в белом шлеме.
Как же разбушевался Цуцаев, когда на борту самолета обнаружились «зайцы»! Он топал ногами, и бас его гремел так, словно разразилась гроза. А может быть, так казалось «зайцам», подавленным командирским гневом.
Они стояли перед Цуцаевым, съежившись от страха, а Василек даже посматривал на дверцу, хотя самолет был уже в воздухе. Уж не думал ли он, что безопаснее выпрыгнуть из самолета, чем оставаться вместе с разъяренным Цуцаевым? В конце концов командир ушел в кабину, хлопнув дверцей.
Конечно, Эдька никогда не решился бы спрятаться в ледовом разведчике, особенно после того, как командир разъяснил ему насчет горючего. Но, во-первых, он услышал магическое слово «Черский», а во-вторых, бортмеханик проговорился, что горючего хватит, даже если они возьмут на борт их троих.
