— Видать, пресса, объёктив на объективе.
— Пресса? Не пускать! Мне лишний вес не нужен.
Но тут спина окончательно разогнулась, и Эдька узнал веселого бортмеханика Торопова.
Тот крепко пожал руки Эдьке, Васильку и Мише, который застенчиво назвал свое имя. Из глубины самолета, как медведь на дыбах, вышел громадный Цуцаев. Его хмурое лицо осветилось улыбкой.
— В гости, проведать? — спросил он.
И тут Эдька, ободренный улыбкой командира, выпалил:
— Нет, мы не в гости. То есть в гости, но… В общем, хотим, товарищ Цуцаев, лететь с вами!
Лицо пилота снова посуровело.
— Вот неугомонная ребятня пошла! Я вон тоже в космос хочу лететь, на Марс, — сказал он строго. — Хватит, ребятки, накатались. Мы не на прогулку.
— Но мы должны снять ледовую разведку для нашего фильма! — с отчаянием убеждал его Эдька. — Очень нужно.
— А в фильмах мы и вовсе не любим сниматься, — нахмурился Цуцаев. — Не артисты… Нет, ребятки, ничего не выйдет.
— Почему? — вырвалось у Василька. — Ведь места у вас много…
— Места много, а горючего мало, — пояснил летчик. — Дело в том, что каждый самолет может взять определенное количество горючего. И на этом горючем летать, скажем, пятнадцать часов. Но если сядет лишний человек, то время в полете будет уже четырнадцать часов. А за этот час мы какую площадь еще можем облететь, знаете?
Тут вмешался бортмеханик.
— Вообще-то они весят тьфу, — сказал он задумчиво, — На три буханки хлеба…
Эдька сразу оживился.
— Правда, правда… Я вот всего десять килограммов вешу. А Василек еще легче!
Цуцаев засмеялся.
— И к тому же кое-какой груз оставим в Черском, — продолжал бортмеханик. Услышав слово «Черский», Эдька и Василек насторожились. Ведь там должен быть Ксаныч!
И может быть, все окончилось бы благополучно, но тут появился Елисеев, нагруженный свертками и рулонами.
— Полетели, командир! — весело сказал он. — Очищай борт от старых знакомых и прочих посторонних.
Он подмигнул ребятам, а Цуцаев сразу же махнул рукой:
— Слезайте, мальцы. Как-нибудь в другой раз полетите.
Вместе с Елисеевым он отправился в нос самолета. А бортмеханик сочувственно похлопал ребят по плечам и, вздохнув, тоже пошел за командиром.
Эдька уныло повернулся к трапу. Он уже сделал шаг, второй, как вдруг взгляд его упал на загородку, где висели непромокаемые плащи и куртки летчиков, лежали сваленные в кучу оранжевые, как апельсины, спасательные жилеты.
Он судорожно оглянулся — никого. Все скрылись в кабине пилотов. Там гудели голоса, видно, собрался весь экипаж.
