— А какие пряники? — заинтересовался Сашка. Лёшка тоже ждал ответа.
— Очень вкусные, — сказала я. — Есть и с вареньем внутри, и шоколадные!
— Шоколадные я люблю, — медленно, с раздумьем сказал Лёшка.
— А я с вареньем десять штук сразу могу съесть! — заверил меня Сашка. В этом я, почему-то, не сомневалась.
— Ну, вот и хорошо! — сказала я.
Я налила детям чай и принесла посмотреть красиво иллюстрированный двухтомник сказок Андерсена.
— Только листайте его на коленях, — попросила я, — чтобы не запачкался.
— Угу, — сказал Лёшка.
Сашка листал альбом с неподдельным интересом. Лёшка тоже внимательно смотрел картинки, терпеливо дожидаясь, когда друг перевернёт следующую страничку, потом вдруг задумчиво почесал затылок и угрюмо произнёс:
— Дак, это ведь… для детей!? А мы же вроде не маленькие?! — вопросительным тоном, но с достоинством произнёс он и посмотрел на Сашку.
Сашка, которому картинки в книге явно нравились, видимо, соображал, чтобы такое ответить, чтобы не потерять авторитет друга.
— А моя бабушка говорила, что это не для детей, — и, немного подумав, добавил. — Да, не для детей, а для школьников, после седьмого класса.
— Дак что получается? Эти сказки раньше седьмого класса вообще что ли нельзя читать? — недоверчиво спросил Лёшка.
— Нельзя! — настойчиво блефовал Сашка.
— Ага, конечно! — саркастично отреагировал Лёшка.
— А бабушка сказала… — начал было, Сашка.
— Ну не всё же она понимает, твоя бабушка, — мирно сказал Лёшка.
— Да уж побольше, чем ты! — полез в бутылку Сашка.
Андерсен вопросительно смотрел на меня. Я поняла, что пришло время вмешаться.
— Бабушка права, — сказала я. Сашка облегчённо вздохнул. Лёшка вопросительно смотрел на меня.
— И Саша, по большому счету прав, — веским тоном произнесла я. Если он немного и ошибся, то только в одном… Сказки Андерсена не запрещено читать не до, не после седьмого класса. Их можно читать в любом возрасте. Даже в глубокой старости!
Дети с любопытством смотрели на меня.
— Понимаете, ребята, ведь я изучала творчество и биографию Андерсена на специальных курсах. Вот потому-то я это и знаю, — объясняла я. Кстати, это чистая правда! Но, по-моему, я уже упоминала когда-то — в июне, кажется, — про эти курсы.
— А знаете, — продолжала свою импровизированную лекция я, — сам сказочник даже обижался на тех, кто называл его детским писателем. Он считал, что те, кто так говорит, совсем его не понимают. Таким людям он говорил: «Я пишу для взрослых. Это не сказки — это истории обо всех нас».
