— Да и как же кролик поживает?
— Кролик умер уже. Его Хруст звали. Всё время весёлый был, играл, а потом заболел и очень быстро, кажется, почти безболезненно умер.
— Понятно. Жалко.
В конце концов, к нашей обоюдной радости мы нашли-таки дом Валентины — Кирилл узнал детский сад и ржавые качели во дворе. Это был обыкновенный дом, «хрущёвка», со светлой парадной и чистой лестницей. Этаж — пятый, последний.
Звонок разлился трелью соловья. Вместо приветствия Валентина с порога набросилась на нас:
— И где вас только носит?
— Да мы тут заплутали немного… — оправдывалась я.
— Заплутали! А позвонить что — нельзя было?
— А мы звонили! Несколько раз!
— Ах, да… Я же звук у телефона отключила! — вспомнила Валентина. — Ну ладно, проходите, раз уж пришли! — разрешила она.
Мы разулись и прошли в большую комнату.
Комната показалась мне не слишком светлой, но очень уютной. Посередине был расстелен большой, видавший виды серый ковер, у окошка стоял стол, напротив стола — небольшой телевизор. У одной из стен — пианино, другая почти полностью закрыта низенькими старыми шкафчиками и стеллажами. На верхних полках вместо книг стоят игрушки. Игрушки тоже, как и ковер на полу, — старые, стиранные-перестиранные: огромный бурый медведь и слоник, Чебурашка и Крокодил Гена, всего и не перечесть, целый игрушечный магазин, только антикварный, кукол среди игрушек не было.
Комнат в квартире Валентины четыре. Одна — гостиная; другая —кабинет для чтения книг и сочинения стихов; третья — «кроличий дом»; а четвёртая — Печальная комната. О ней я вам расскажу немного позже.
Едва мы зашли, Валентина властно отправила Кирилла на кухню, дав ему какое-то поручение. Кирилл не сопротивлялся. Я осталась в гостиной с Валентиной и едва открыла рот, чтобы сказать какой-нибудь комплимент уютному жилищу, как ясно услышала приглушенные рыдания, доносившиеся из кабинета поэтессы.
— Там кто-то плачет?! — удивлённо проговорила я.
— Плачет, — подтвердила Валентина. — Это наша Лена плачет. Аух!
«Лена — это хрупкая юная блондинка», — сразу же вспомнила я и озабоченно поинтересовалась:
— А что случилось?
— Просто-напросто несчастная любовь, — вздохнув, ответила Валентина. — Влюбилась дура в старого козла! Аух!
Я вопросительно уставилась на Валентину. Всё-таки она мастер крепких выражений
— Прямо-таки в козла? — недоверчиво переспросила я.
— Ну, конечно.
— А кто же он такой? — осторожно поинтересовалась я.
— Да англичанин один. Ты его всё равно не знаешь. — Валентина незаметно перешла на ты.
