Горошек ущипнул Жёлудя и шепнул:
— Снова влипли. Неужели мне теперь придётся на турецком языке сочинять стихи для этого глупого выскочки? Я сразу признаюсь, что ни бельмеса не смыслю по-турецки.
— А ты думаешь, он сам смыслит что-нибудь?
Палатка была устлана коврами из лепестков роз, увешана оружием и картинами. Слуги принесли трубки и чашки с кофе. Жёлудь сел поудобнее и торжественно произнёс:
— Шахер-махер-тарарам!
Горошек фыркнул в кулак, сославшись при этом на то, что у него насморк, и столь же торжественно ответствовал:
— Махер-шахер-рататам!
Повелитель пехотинцев разинул рот, выпучил глаза и опомнился спустя лишь добрых полчаса:
— Я вас прекрасно понимаю, но мне хочется, чтобы вы говорили на бобовом языке, так как мои подданные могут не понять вас и не сразу выполнить вашу волю.
Жёлудь подмигнул Гороху и перевёл его речь:
— Мой друг сочинил в вашу честь стихи, которые называются "Ужас врагов", только он сам не может их прочесть.
— Разрешаю это сделать вам, — ответил повелитель.
Жёлудь откашлялся и выпалил:
Чернощёкий
Тур-набоб,
В красных точках
Медный лоб.
Всех врагов
Загонит в гроб
Косоглазый
Боб-набоб!
— За такое оскорбление я прикажу засунуть вас в дуло пушки и выстрелить против ветра!
— Эту песню он сложил на страх вашим врагам, чтобы они тряслись, как осиновый лист! — поспешно объяснил Жёлудь.
И правителю пехотинцев понравилась песня. Он приказал своим солдатам как можно быстрее выучить её, а Жёлудю велел записать и разослать всем газетам мира следующее заявление:
"Я — единственный правитель Бобового царства Кривдина государства и никого больше знать не знаю. Я владыка владык всех бобовых, несравненный Тур-Боб-набоб. Я расколошмачу этого заросшего паутиной выскочку, заставлю его съесть подошву собственного сапога! Но это только начало. Потом я объявлю войну всему миру. Вперёд, вперёд к окончательной победе!"
Все слуги вскочили, стали на руки, задрыгали в воздухе ногами и взревели:
— Ура набобу!
Так у них было принято приветствовать Тур-Боб-набоба.
Жёлудя и Гороха поместили в отдельной палатке. Друзья сели и долго ещё смеялись.
— Скажи, — начал Жёлудь, — неужели я выгляжу так же глупо, когда вру и хвастаюсь?
— Глуповато, — сказал Горошек. — А в общем, кто тебя знает…
— Э, братец, нам с тобой обманывать друг друга не к лицу. Ведь это дело дураков.
Жёлудь тут же хотел выложить о себе всю правду от начала до конца, но Тур-Боб повёл их осматривать укрепления.
В глубоких траншеях сидели тысячи пехотинцев, вооружённых винтовками из былинок, к которым были примкнуты штыки из еловых игл. Солдаты смертельно устали и спали где придётся, однако они и во сне дрыгали ногами, отдавая честь своему предводителю. Перед линией окопов тянулись заграждения из шиповника, а в промежутках между ними стояли орудия всех калибров из стволов одуванчика, конского щавеля и бузины. С тыла подползали колонны танков — громадных улиток, на которых сидели танкисты-фасоли.
