Они вышли из мастерской и сели на пол в коридоре, прислонившись к стене, — Серафин с одной стороны, а Дарио напротив, с другой. Оба сидели, поджав ноги под себя, и глядели на вход в мастерскую. Сабля Дарио лежала у его ног.
Тишина нарушилась звяканьем засова в двери — словно бы Унка запирала мастерскую изнутри. Последнее, на что успел бросить взгляд Серафин, когда дверь закрывалась, было тело Арчимбольдо, втащенное Ункой на верстак и смутно различимое в дымке.
— Что она там делает?
Дарио пристально смотрел на дверь, будто хотел что-то разглядеть сквозь деревянные створки.
— Не знаю. Надо подождать.
Серафин молча кивнул.
И они стали ждать.
Прошел час. А может быть — два или три.
Они обменивались друг с другом редкими словами, а когда разговаривали, то без былой враждебности и даже уважительно, более того — дружелюбно, что могло служить некоторым признаком их зарождавшейся дружбы.
Но за все им пришлось дорого заплатить. Арчимбольдо погиб, Юнипу похитили.
Цена примирения была слишком велика.
Мысль о том, что после всего этого предстоит забраться во Дворец дожей и совершить покушение на Фараона, уже казалась такой нелепой, даже дикой, что Серафин старался ее отогнать.
Удушающий смрад уже рассеялся, когда снова заскрипел дверной засов. Но из двери вырвался совсем другой запах.
Оттуда шел дым. Мастерская горела!
Серафин и Дарио разом очнулись и вскочили на ноги. К ним шла Унка. В ее руке что-то поблескивало. Серафину показалось, что это клинок, но тут же он понял: она несет маску — маску из серебряного зеркального стекла. Унка прижимала ее к груди, как что-то очень дорогое, дороже чего для нее могло быть только воспоминание о ее прошлом.
Позади Унки в огне пылал верстак.
Столб черного густого дыма поднимался наверх, сгущался над потолком и выползал из дверей, как полчища черных муравьев.
— Пошли, — сказала Унка.
Мальчики неуверенно посмотрели друг на друга. Серафин оглянулся на мастерскую. Языки пламени лизали распростертое тело Арчимбольдо, огонь уже охватил ящики, разбросанные повсюду в пылу борьбы. Лица мертвеца он не узнал — оно было гладким, как шар.
Он перевел взгляд на серебряную маску в руке Унки. Маска представляла собой узкое и худое лицо. Лицо старика.
— Идем, — повторила русалка и свободной рукой прикрыла рот краем шейного платка. И сразу стала похожа на разбойника с большой дороги.
Дарио кивнул Серафину, тот присоединился к ним, и они быстро пошли по коридору к выходу. Серафин еще раз оглянулся и увидел только огонь и дым, клубами валивший из мастерской.
