Старик лежал ничком на полу. Его левая, прижатая к боку рука была неестественно вывернута, будто сломана или вывихнута. Правая рука сжимала молоток. Рядом валялись осколки зеркала — мелкие острые стекляшки. Видимо, он сам выбил зеркало из рамы и расколол на кусочки.
Первой мыслью Серафина, — до того, как он осознал случившееся, — было то, что Таламар проник в мастерскую через волшебное зеркало, а Арчимбольдо, стараясь помешать ему войти, пустил в ход молоток.
Дарио опустился на колени возле своего учителя, но был так ошеломлен и подавлен, что боялся до него дотронуться.
Унка отстранила мальчиков и перевернула Арчимбольдо на спину. На них смотрели потухшие глаза, полуприкрытые белыми космами, ниспадавшими на лоб, как спутанная мокрая пряжа.
Легким прикосновением пальцев Унка закрыла старику глаза. Дрожащими руками приподняла его тело и осторожно опустила голову себе на колени, откинула ему со лба волосы и стала гладить ему щеки.
Дарио отважился поднять голову. И впервые увидел лицо Унки.
С перепугу он даже охнул, едва перевел дыхание и чуть было не отскочил от нее в сторону. Но тут же пришел в себя, быстро скользнул взглядом по ее ногам — ноги как ноги, никакого рыбьего хвоста, — взял холодную руку своего покойного мастера и крепко пожал.
Серафин чувствовал себя здесь лишним. Он был едва знаком с волшебником-зеркальщиком. Ему хотелось выразить свое глубокое уважение покойному, но он боялся, что любое проявление чувств с его стороны может показаться неуместным и неискренним. Двое других были многим обязаны и благодарны Арчимбольдо, но он не мог присоединиться к их неподдельному большому горю. Он склонил голову перед погибшим, повернулся и пошел обратно в мастерскую.
Через какое-то время к нему присоединился Дарио.
— Унка хочет побыть с ним одна.
Серафин кивнул.
— Понимаю.
— Она просит нас подождать ее.
Дарио в задумчивости присел на край стола. Серафин был удивлен, что Дарио не спешит вернуться в Анклав, ведь нападение на Фараона должно непременно произойти этой ночью, а сам Дарио изменить план не в силах.
— Чего она хочет?
— Думаю, собирается пойти с нами.
— В Анклав?
Дарио кивнул, подумав: «Это было бы неплохо. Унке очень много лет, наверное более ста, а может, и больше, но она выглядит как женщина лет тридцати. Быстра и ловка, и никто бы не удивился, если окажется, что она умеет владеть холодным оружием».
— А ты об этом знал? — спросил Серафин.
— О том, что она — русалка? — Дарио мотнул головой. — Нет. Мы, конечно, удивлялись, что она все время в маске ходит. И никому не позволяет увидеть свое лицо. Только нос и глаза. Мы думали, болезнь у нее какая-нибудь или шрам после несчастного случая. — Он пожал плечами. — А может, мы вообще мало об этом задумывались. Тициан как-то сказал, что это… Да нет, я мало чего знал.
