«Нам надо его освободить», — решила она.
— Да. — На сей раз у Королевы не было возражений. Но не было и дельных советов.
— Мы произведем эксперимент, — сказал Барбридж, — которого ждем уже долгие годы.
— Что… что вы с ними хотите сделать? — спросила Мерле.
— Мы окунем их обоих в Каменный Свет.
— А? — Мерле остолбенела.
— Я долго думал, прежде чем решил продемонстрировать тебе такой опыт, Мерле. Но думаю, это очень важно для того, чтобы ты все поняла и разобралась в том, что здесь происходит. Осознала бы, что Ад — самый лучший и совершенный мир.
Мерле молча кивала. Она совсем растерялась и уже вообще ничего не соображала. Почему именно ей все это свалилось на голову?
— Что с ним будет? — спросила она.
— Если бы я это знал, не надо было бы ставить опыт, — заметил Барбридж. — Мы не первый день экспериментируем в данной области, можешь мне поверить. Однако первые наши попытки окончились неудачей.
— Вы сжигаете живых, только чтобы…
— Разве ты сама не чувствуешь, — прервал он ее, — что Каменный Свет не дает тепла. Он никого не может сжечь. Не сожжет и твоего друга.
— Зачем же вы хотите окунуть туда Фермитракса?
Он улыбнулся самодовольно, даже торжествующе.
— Хочу посмотреть, что из этого получится. Свет изменяет всякое живое существо, проникает в него и сотворяет нечто совсем новое. Каменные сердца — это частицы Света, маленькие осколки, которые навязывают особям свою волю. И мы можем делать с ними что захотим. Особенно полезна такая трансформация некоторым своенравным лилимам.
«Ага, значит, не все лилимы подчинились его власти по собственному желанию. Есть и бунтовщики. Возможно, даже противники».
Мерле и Барбридж стояли теперь у перил на круглой решетчатой платформе, совсем недалеко от неподвижных каменных фигур, часто расставленных по окружности.
— Мы начали опыты с големов, — продолжал Барбридж. — Со статуй и идолов, высеченных из камня. Мы опустили их на цепях в свет, и, когда вытащили обратно, они ожили.
Взгляд Мерле скользнул по веренице каменных изваяний. В целом у них был человеческий облик, но они были слишком громоздки, их плечи слишком широки, а лица гладкие, как шар.
Профессор поджал губы, помолчал, а потом выкрикнул какое-то слово на незнакомом языке.
Все каменные фигуры одновременно сделали шаг вперед и снова застыли на месте.
Он, улыбаясь, повернулся к Мерле.
— Оживший камень. Можно сказать — замечательный успех. Во всяком случае — впечатляющий и реальный результат.
«Это что — угроза? Нет, — думала она. — Чего ради ему надо пугать меня своей каменной армией».
