Кстати, обратите внимание, блондинка-то поглядывает в нашу сторону. Значит, моё внушение на расстоянии не прошло бесследно, и она что-то чувствует. Кто знает, что мсгло бы получиться, если бы не вы, а она села рядом со мной?
Над районом острова Ньюфаундленд. Высота – 27 тысяч футов.
Ну, кажется, и нам несут ужин. Вот это я понимаю! По-царски! Ну, как тут не закричать на весь мир: "Летайте самолётами «Аэрофлота!» Икра! Красная и чёрная! Где, в каком ещё самолёте вам подадут такую роскошь?
Я полетал немало. Разными авиакомпаниями. И «Эл-Ал», и «Пан-Америкен», и «Эр-Франс», и «Люфтганза»... и «Юнайтед Артистс»... Нет, что я говорю? Прошу прощения. «Юнайтед Артистс» – это не авиационная, а кинокомпания, снимает фильмы. Я уже начинаю заговариваться. Видно, действует запах русской кухни.
Нигде так не кормят, как в «Аэрофлоте»! У них там всё малюсенькими дозами, всё отмерено в миллиграммах, как в аптеке. И безо всякого вкуса. Будто резину жуёшь.
А у нас? В первом классе едят, а во втором голова кругом от запахов. Какой борщ! Какой аромат! Дымится! Клубится!
А девица-то... стюардессочка. Какие стати! Какой взгляд! Пава! Ей-богу, пава! Как поётся в известной песне: посмотрела, как будто рублём подарила. посмотрела. как будто огнём обожгла.
Что может быть лучше русской женщины?! Заграничные стюардессы тоже, канашки, неплохи. Но с нашими... никакого сравнения. Там стюардессы как из одного инкубатора. И улыбка не своя. Положено по службе, вот и скалит зубы. Без чувства, без души. Как манекен в витрине.
А наша? Никакой улыбки. Даже бровки хмурит соболиные. Строга, мать. Знает себе цену. А уж улыбнётся, так персонально тебе, и никому другому. От всей души!
Боже мой, боже! У меня сердце выпрыгнет. Я ведь не железный. Посмотрите, как она ходит! Как ногу ставит. Как бедром работает... левым... правым... Уй, глаза бы мои не глядели... можно схватить инфаркт. Естество... грация... врождённая. Такому не обучишь. Такой надо родиться... а это возможно только в России.
Ну, слава Богу, отошла. Поехала, мать, за новыми порциями. Теперь хоть остыну немножко, успокоюсь. Знаете, такая и мёртвого подымет.
Уф-уф-уф. Остываем. Берём второе дыхание... Хотите верьте, хотите – нет, но у меня была такая вот, и раз у нас разговор мужской, то и грех не поделиться. Тем более. что ни имён, ни фамилий, поговорили – и забыли, все репутации в полной сохранности. А кое-что полезное осядет в памяти. И весёлое тоже.
