– Я не говорил, хотел преподнести сюрприз, – пояснил Боршевич. – Дернул людей, довольно серьезных кстати, – он растерянно усмехнулся. – Толком-то ничего сделать не успели. И что? Все – теперь и я в черном списке. Вся компания в черном списке мудака.
Больше терпеть не было сил. Подхватив бокал, Анна сделала два жадных глотка.
– Не надо было, – сказала она, переводя дух. – Не надо было вам… впутываться.
– Анна, – зашевелился в кресле Боршевич, но она уже решилась.
– Виталий Николаевич! Увольте меня. По собственному желанию. Заявление завтра будет у вас на столе. Прямо с утра.
Вернулся официант, и по его короткому недоумению – взметнувшиеся брови, вытянувшееся лицо, – было понятно: он ее услышал. Через мгновение он уже был привычно невозмутим, хладнокровно-услужлив и безупречно вышколен. С блеском расставил на узком столике огромные тарелки – так, чтобы клиенты не поджимали плечи, и Анна только теперь поняла, что Боршевич будет обедать по полной программе. Салат с белым мясом, то ли курицей, то ли индюшкой, с кусочками банана и ананаса, и огромное блюдо с запеченными на гриле кусками красной и белой рыбы – все это предвещало долгий разговор. Прощальный обед в честь увольнения – разве не она должна его оплатить?
– Уволить проще всего, – впился вилкой в ананасовый кубик Боршевич. – Только кому от этого станет легче? Тебе? Мне? – он захрустел фруктом. – Твоим коллегам? Они-то не собираются увольняться, но работу все равно потеряют. Нет, твое увольнение не спасет фирму от атаки. Твой случай – лишь предлог, наживка. У антикоррупционного комитета свои интересы: гигантские взятки, доля в бизнесе. Наконец, просто рейдерский захват. Нет, уволиться – это не решение.
Потирая бедра, Анна улавливала поднимающиеся со стола запахи. У нее забурчало в животе – не иначе как от аромата запеченной рыбы.
– Не допустить атаки – вот о чем надо думать, – на этот раз шеф указал вилкой на Анну.
– А это возможно?
Боршевич пожал плечами.
– Хотя бы попытаться. Есть один человек.
Он замолчал под более чем оправданным в этих стенах предлогом – отправляя в рот дымящийся кусок рыбы.
– Прокурор сектора Рышкановка, – добавил шеф вполголоса. – Господин Сырбу – слышала о таком?
Анна, конечно, не слышала, но Боршевич, похоже, настаивал: ей стоило запомнить это имя. Он даже показал фотографию прокурора, протянув ей телефон. С экрана на нее смотрело упитанное лицо с зачесанным назад пробором и полускрытой, совсем как у Джоконды, улыбкой. На вид прокурору было около пятидесяти.
