— Вы затеваете нечто рискованное?
— Разумеется.
— Новый набег на побережье?
— Не исключено.
— Рискуя быть пойманным и, возможно, погибнуть?
— Что поделаешь?
— Зачем? Ради чего?
— Хочу доказать себе, что мои мозги работают лучше, чем их.
— Что за вздор!
— Тем не менее, для меня мотив серьезный.
— Так говорят только эгоцентрики — от чрезмерного тщеславия.
— Я знаю.
— Разумнее было бы отплыть обратно в Бретань.
— Гораздо разумнее.
— И вы увлечете своих людей в это безнадежное предприятие?
— Они не станут возражать.
— «La Mouette» грозит гибель вместо мирной стоянки в порту на той стороне пролива.
— «La Mouette» строилась не для того, чтобы мирно стоять в порту.
Они смотрели друг на друга, разделяемые догорающим костром. Искорки пламени время от времени вспыхивали в глазах Француза. Но вот он потянулся, широко зевнул и безразличным тоном изрек:
— Правда, жаль, что вы не мальчик, а то бы я взял вас с собой.
— Разве обязательно нужно быть мальчиком?
— Женщины, которые боятся убивать рыб, — существа чересчур нежные, они не для пиратского судна.
Покусывая кончик пальца, Дона спросила с азартом:
— Вы действительно считаете так?
— Естественно.
— Возьмите меня с собой, и я докажу обратное.
— У вас начнется морская болезнь.
— Ничего подобного.
— Вам будет холодно, неудобно, страшно.
— Вовсе нет.
— Вы станете клянчить, чтобы я высадил вас на берег в тот самый момент, когда мои планы начнут осуществляться.
— Глупости!
Дона смотрела на него сердито, почти враждебно. Француз засмеялся, вскочил на ноги и затоптал последние тлеющие угли. Вокруг сгустилась кромешная мгла.
— Хотите пари? — предложила Дона. — Вы утверждаете, что я буду больна, озябну и испугаюсь? Я докажу вам обратное. Принимаете?
— Все зависит от того, что мы сможем предложить друг другу как заклад, — сказал он.
— Мои серьги, — выпалила Дона. — Вы получите мои рубиновые серьги — те, что были на мне, когда мы ужинали в Навроне.
— Идет, — кивнул он. — Заклад стоящий. А что вы потребуете от меня на тот случай, если выиграете пари?
— Обождите, — замялась Дона, — дайте подумать. — Через минуту, охваченная шальным весельем, она объявила: — Локон от парика Годолфина!
— Вы получите весь парик, — великодушно пообещал Француз.
— Решено, — сказала Дона, спускаясь вниз к лодке. — Обсуждать дальше нет нужды. Когда мы отплываем?
— Когда я закончу свои приготовления.
— А приступаете вы завтра?
— Приступаю завтра.
— Постараюсь не тревожить вас попусту. Я тоже должна принять меры: придется сказаться больной и остаться в постели. Болезнь моя будет сопровождаться лихорадкой, так что няня и дети не будут допущены в комнату. Только верный Уильям возьмет на себя заботу о больной, которой давно и след простыл.
