Вечером, обедая раньше обыкновенного, она втолковывала стоявшему за ее стулом Уильяму, что отныне он должен закрывать дверь перед носом всех визитеров.
— Видите ли, Уильям, — говорила она, — я приехала в Наврон, чтобы отдохнуть от людей, побыть в одиночестве. Словом, хочу поиграть в отшельника.
— Понятно, миледи, — согласился Уильям. — Сегодня я допустил ошибку, больше этого не повторится. Вы сможете спокойно предаваться своему одиночеству и продлите свое бегство.
— Бегство? — вздрогнула Дона.
— Да, миледи. Я вполне убедился, что именно поэтому вы здесь. Вы сбежали от лондонской жизни и укрылись в Навроне.
Обескураженная, испуганная, Дона молчала. Наконец она овладела собой.
— У вас дьявольская интуиция, Уильям. Откуда она берется?
— Со мной часто и подолгу беседовал мой прежний господин. Многие мысли, которые я высказываю, заимствованы у него. Он научил меня наблюдать людей, анализировать их поступки. Вероятно, он тоже расценил бы появление здесь вашей светлости как бегство.
— Отчего же вы покинули своего господина, Уильям?
— В данное время, миледи, он не нуждается в моих услугах. Мы решили, что мне лучше поселиться в другом месте.
— Тогда вы избрали Наврон?
— Да, миледи.
— Жили уединенно и охотились за мотыльками?
— Ваша светлость абсолютно точны.
— В таком случае и для вас Наврон явился убежищем?
— Возможно, миледи.
— А ваш прежний господин, что он предпочел для себя?
— Он путешествует, миледи.
— Вечно переезжает с места на место?
— Приблизительно так, миледи.
— В таком случае, Уильям, он тоже беглец. Путешественники всегда беглецы.
— Мой господин часто повторял ту же истину, миледи. Возьму на себя смелость заметить, что его жизнь — это бесконечное исчезновение.
— Ему повезло, — рассудила Дона, очищая фрукты. — Остальные, увы, могут исчезать лишь на время. Как ни старайся добиться свободы, в глубине души знаешь: это возможно лишь на короткий срок, руки-ноги у нас повязаны.
— Готов согласиться с вами, миледи.
— А у вашего господина нет никаких пут?
— Никаких, миледи.
— Я была бы не прочь познакомиться с ним, Уильям.
— Мне сдается, вы бы нашли между собой много общего.
— Возможно, однажды, путешествуя, он заглянет в наши края?
— Не исключено, миледи.
— В таком случае, Уильям, я готова нарушить свое затворничество. Если ваш прежний господин пожелает навестить меня, то я — не больна, не сошла с ума и не подвержена иной напасти! Я приму его.
— Прекрасно, миледи.
Дона встала и, оглянувшись, заметила на его лице ту же улыбку, которую видела прежде. Улыбка сразу же исчезла и губы сжались, как только он почувствовал на себе ее взгляд.
