— Коньяку сто грамм, — лениво цедит он сквозь зубы. — Самого дорогого!
В углу раздаётся шум рухнувшего тела. Это одна из многочисленных красоток, с вожделением взирающих на Уопера, падает в обморок…
— Слышь, клоун, чего застыл? Людей не видишь? Так сыми окуляры!
Замечтавшись, Коромыслов не заметил, что перегородил вход в «Буэнос-Айрес» и мешает грязному забулдыге проникнуть вовнутрь. Он уже хотел надавать пьянчуге по шее, но вовремя вспомнил о предстоящей конспиративной встрече и решил не привлекать к себе лишнего внимания.
Жмыха Коромыслов узнал сразу. «Барабан» притаился в углу. Несмотря на тёплую погоду, воротник его чёрного пальто был поднят, глаза прикрывали такие же очки, как и у оперативника. Когда Уопер расположился за столиком напротив агента, то оставалось только поставить рядом с ними табличку «Здесь проходит встреча опера и сексота».
— Хвоста не привёл? — ежеминутно озираясь по сторонам, спросил Жмых.
— Да вроде нет, — подивился Коромыслов. — А должен был?
— Что интересует? — ещё сильнее завертелся Жмых.
— А что ты знаешь?
— Я? — «барабан» нервно хихикнул. — Я знаю всё и про всех. Тебе что, Виктор Эдуардович про меня не рассказывал? Мы с Виктором Эдуардовичем такие дела крутили! О, тебе и не снилось! Виктор Эдуардович без моих советов ни к одной разработке не приступает! Жмых то, Жмых сё… По правде говоря, я не Жмых. Настоящий мой псевдоним — Супермен Бонд. Но тебе об этом знать не обязательно.
Коварный план Вити Рыбина как раз заключался в том, чтобы отучить таможенников раз и навсегда обращаться к нему с идиотскими просьбами. Агент Жмых, он же Илья Кириллович Пустяков, не первый год состоял на учёте в районном психоневрологическом диспансере. Его манией считались страсть к разоблачению мировых заговоров, громких политических убийств, а так же предсказание природных катаклизмов. Поначалу и сам Рыбин пару раз попался на удочку Ильи Кирилловича, ну а сейчас использовал его для всяких мелких поручений. Вот, например, для оказания «помощи» коллегам из таможни. Жмых, впрочем, был безобидным алкашом и иногда мог принести на хвосте какую-нибудь информашку. К ценной её, конечно, отнести было нельзя, но всё-таки… С дурной овцы, как говорится, хоть шерсти клок.
— Меня интересует контрабанда, — веско произнёс Коромыслов. — О том, что какой-нибудь Петя Дураков собирается протащить через границу пару сумок с дешёвыми кофточками или джинсами, можешь не рассказывать. Мы, опера, такой ерундой не занимаемся. Крупная партия наркоты, оружие, антиквариат…
