Александр ПРОХАНОВ. Сейчас там на самом верху семь свежих могил.
Александр БОРОДАЙ. На самом деле там погибло очень много людей.
Александр ПРОХАНОВ. У меня была встреча с Путиным. И в разговоре мы коснулись Новороссии. И он сказал, что у него на столе лежит донесение, в котором сказано, что там существует высота, я забыл, как она называется, где дело доходило до рукопашной. И ополченцы, как в Великую Отечественную войну, вызывали огонь на себя.
Александр БОРОДАЙ. До рукопашной дело доходило не только на Саур-Могиле.
Александр ПРОХАНОВ. Но когда я попал на Саур-Могилу, то понял, что Путин говорил именно о ней. Это гора, на которой должен побывать каждый человек, чтобы понять мессианство этой войны. Там очень много открывается человеку, который хоть чуть-чуть склонен к философствованию и прозрению. Эти монументы, посвященные летчикам, танкистам, пехотинцам Их убивали так, как будто это были живые люди. Это было сражение с самой историей. Это была битва за пересмотр концепции войны, концепции России. Я ходил по следам этих атак, и во мне всё гудело.
Александр БОРОДАЙ. Это была битва с новым, но, на самом деле, старым мировым порядком, начавшаяся, по сути дела, еще в 1947 году, когда мы уступили в Бреттон-Вудских соглашениях. Это был откат назад.
Донецк и Луганск сегодня, по сравнению со всем остальным миром, - две маленьких точки, два маленьких образования, которые, по сути, являются точками бифуркации, центрами борьбы с этим порядком. И если эти два крошечных, смешных, комических на вид образования сумеют утереть нос новому старому мировому порядку, это будет юридическим прецедентом, доказательством того, что этот порядок рушится. Поэтому так страшно и бьются за эту землю.
Очень жаль, что мировым кукловодам удалось стравить и столкнуть славян со славянами. Наших братьев, таких же, как мы, - с нами, поэтому и война такая жестокая, свирепая и тяжелая на потери. С той стороны бьются люди упорные. Будь против нас какая-нибудь другая армия, не было бы такой войны и таких потерь. Но против нас - так называемые украинцы, многие из которых и украинского языка-то не знают. Они такие же, как мы: упрямые, устойчивые, крепкие в бою, хорошие товарищи. И в какой-то момент начинают биться не за идеологию незалежной Украины, а за погибших товарищей. И это страшно.
И, тем не менее, это битва не с ними. Это битва против установившегося мирового порядка. Хорошо, что в Донецке все это в основном понимают. Битва - не с Украиной, а с настоящим врагом.
