Вот почему любовь свою они направляют на несбыточное, но чудесным образом возможное, видя в каждом из себе подобных такого рода чудесную возможность.
Человек в русскости — очень уж сложное существо, и главное — существо какой-то невозможной возможности. Любить за такую вот возможность — всякий ли сможет?
***
Что же такое русскость?
Отрицание того, что миру кажется полным великого смысла, как и утверждение того, что миру кажется совершенно бессмысленным, ибо русскость восходит к большим смыслам, которые на уровне малых смыслов не улавливаются.
Русскость — совесть мира, а какой-такой правильный смысл вообще может быть у совести? Отсюда русскость — бессмысленность, вот почему ее и надо убить миру, но именно поэтому она и бессмертна. Мир убьет себя раньше, чем он прикончит русскость, которая есть противник этого мира — мира князя, а потому ее суть и миссия бодрой науки и доброй философии совсем и не по зубам.
Русский мир и я в нем — русский. Что тут сказать? Как есть, так и есть! Трудно, но не страшно, а если и страшно, то только от Страха Божьего, который есть не страх, а страда — возвышающее страдание.
Нужно ожидание, нужна работа духа! И вот кажется, что надвигается уже что-то трансцендентное, что должно явиться именно сейчас, не сегодня вовсе, а в последние времена — и будет это необходимым обретением какой-то ясности, которая возникнуть может лишь в языко-словесной свободе, той, что как раз и есть в России.
Пока еще Россия на сносях, еще вынашивает — в своей неопределенности и беспредельности.
Она еще не сказала своего слова, ибо не готова была, да и не ко времени. А сейчас, похоже, те самые времена, когда нового слова жаждут.
Да, любовь, та самая Любовь, которая давно открыта, которая есть и к которой стремятся, это не одно лишь чувство и не одно лишь действо — это сознание, языко-словное, не словами выраженное, а в них трансцендентно явленное.
Какая уж тут Любовь, если сознание растеряно, не сложено, не стойко? А человек ведь не может без сознания, без ясности.
Не то же воистину Любовь, что по влечению и на радость, а то, что по ответственности и во испытание. Любовь это Сознание совсем не того порядка, о котором наука упорно твердит. К этой-то Любви-Сознанию еще выйти надо — через слово, которое уже не слово, а Слово, а если мимо него проскочить либо рядом с ним простоять, то ни Сознания тебе, ни Любви, а так — одна тщета!
