Это просто невозможно…
— Керимов, ты бредишь.
У меня не было ни малейшего настроения слушать глупые обвинения Тима. И отвечать на них. Все, чего требовало мое тело, это поскорее вернуться в палату и принять горизонтальное положение.
Только, как объяснить Керимову, вбившего себе в голову, что я собираюсь настолько изощренно испортить ему жизнь, что он идиот? Что мне до него нет никакого дела. Особенно прямо сейчас…
— Не меряй меня по себе, Керимов. Именно ты способен на такую подлость. Но в отличие от тебя, мне ничего не нужно. Я не собираюсь ничего никому говорить. Ты это хотел услышать? Если да, то оставь меня, наконец, в покое!
Но против своих собственных слов, не дожидаясь реакции парня, я сама двинулась прочь от окна. К сожалению, из-за своего нынешнего состояния — недостаточно быстро.
Пальцы Керимова вцепились в мое запястье. Еще мгновение, и меня рывком заставили вернуться назад.
— Мы не закончили, Ветрова, — зло заявил Тимур, без труда справляясь с моим сопротивлением.
— Ты спятил? Отпусти! Мне больно.
Керимов вздрогнул и, разжимая пальцы, отпустил меня. Я принялась яростно растирать покрасневшую кожу.
— Придурок. Дебил. Дегенерат… — шипела сквозь зубы, стирая со щек выступившие от обиды слезы.
— Послушай, — не впечатленный моими оскорблениями, Тимур фыркнул у меня за спиной. — Из-за этой… истории… у нас обоих будут большие проблемы. К тому же…
— Мне все равно, Керимов! — я дернула плечами.
Слова Тимура меня не впечатлили.
Да, скрыть факт моей беременности уже ни за что не удастся. Но разве это не моя и только моя головная боль? Пусть Керимов может быть не слишком доволен наличием собственного имени по соседству от моего в чьих-то дурацких блогах, но все это скоро обязательно утрясется. И забудется через пару дней.
— Моим родителям очень не понравилось то, что произошло, — продолжая свою нудную исповедь, признался Тим. И я опять качнула головой.
— И в чем проблема?
Это признание Тимура меня тоже не удивило. В свете последних сплетен, Керимов-старший имеет полное право злиться. В конце концов, это о его репутации и имидже идет речь.
— Родители с трудом поверили в то, что я с тобой не встречаюсь, — презрительно глядя на меня, добавил Тим. — Они вообще до сих пор уверены, что я отказываюсь от отцовства.
Последние слова Керимова лишили меня дара речи. Он, что, так шутит?
— Надо поговорить с ними… Я смогу им все объяснить… Это…
— Ветрова, причем здесь мои родители? — Керимов поморщился, показывая всем своим видом, что я не справилась с простой задачей. Два и два не давали в сумме четыре. По крайней мере, утверждать это с уверенностью было никак нельзя.
