Спускаясь вниз, чтобы представить новообращенного, он оставил ее в комнате. Сейчас он тихо постучал в дверь и, прижав губы к щели, прошептал:
— Любимая, ты спишь?
Ответа не последовало.
— Пуреса?
Молчание.
«Она спит, — подумал Учитель. — Господи, будь щедр и милостив, пусть она умрет прежде, чем проснется».
Он запер дверь, чтобы она не могла выйти, и, ощутив потребность помолиться, отправился в свою комнату.
Мать Пуреса, спрятавшись за каменным алтарем во внутреннем дворике, наблюдала, как понапрасну запирали ее дверь, и хихикала, пока совсем не обессилела и глаза не стали мокры от слез.
Она долго оставалась в своем убежище. Там было прохладно и тихо. Ее подбородок опустился на высохшую грудь, веки сомкнулись. И тут, с шумом рассекая воздух, прямо с неба к ней слетел Кэпирот.
Куинн наткнулся на нее, когда она брела вверх по грунтовке, совершенно окостеневшая, вытянув вперед руки, будто маленькая девочка, которая ослушалась родителей и выпачкалась в грязи. Однако даже на расстоянии Куинн понял, что то была не грязь, а кровь. Ее одеяние было сплошь заляпано кровавыми пятнами.
Он затормозил, вышел из машины и окликнул ее:
— Мать Пуреса, что вы делаете?
Она его не узнала, но не испугалась и не удивилась.
— Ищу туалетную комнату. Я руки запачкала. Они липкие, и это очень неприятно.
— Где вы их запачкали?
— О, далеко отсюда. Совсем далеко.
— Туалетная комната в противоположной стороне.
— Надо же. Придется возвращаться, — она пристально посмотрела на него снизу вверх, склонив голову набок, как назойливо-любопытная птица. — Откуда вы знаете, где находится туалетная комната?
— Я здесь уже бывал. Мы с вами беседовали, вы даже обещали прислать мне через Кэпирота письменное приглашение.
— Я вынуждена его отменить. Кэпирот больше у меня не служит. Последнее время он слишком далеко зашел в своем актерстве. Я приказала ему удалиться до наступления ночи… Вы, я полагаю, думаете, что это настоящая кровь?
— Да, — серьезно сказал Куинн. — Именно так я и думаю.
— Чепуха. Это сок. Кэпирот смешал какой-то сок с крахмалом, чтобы надо мной подшутить. Конечно, я ни на секунду ему не поверила. Но это жестокая шутка, верно?
— Где он сейчас?
— О, далеко отсюда.
— Где?
— Если вы будете кричать на меня, молодой человек, мне придется приказать вас выпороть.
— Это очень важно, мать Пуреса, — сказал Куинн, пытаясь говорить спокойно. — Это не шутка. Кровь настоящая.
— В самом деле? Я давно подозревала его в каких-то махинациях, — она подозрительно взглянула на уже потемневшие, липкие пятна на одежде. — Настоящая кровь? Вы уверены?
