— Ты не веришь в это, да?
Часть меня верит, всякий раз, вспоминаю ту ночь, когда у нас с Кайденом был секс, на его руках были свежие раны. Я не задумывалась о них в то время, но он мог и сам их себе нанести. Но я не верю, что он сам пырнул себя ножом.
— Думаю, что это скорее всего был его отец. — Сказав это в слух, чувствую перемены, как все это вдруг становится реальным. Я задерживаю дыхание, не только от мысли, что отец Кайдена ударил его ножом, но и о того, что Кайден ничего не сказал в свое оправдание, и больно даже представить, что может означать его молчание. Я слишком хорошо знаю боль, которая вызывает такое затишье.
Люк стягивает второй конек, а после откидывается на спину и складывает руки на груди.
— Знаешь, помню, когда мы были детьми, Кайден ночевал у меня дома все время. Я всегда думал, что это странно, потому что он хотел быть у меня, а не у себя. Мой дом был чертовой дырой, с сумасшедшей мамашей внутри. Я ничего не понимал, пока в первый раз не остался у него.
Мне интересно, почему он считает свою мать сумасшедшей, но напряженность в его скулах, говорить о том, что не стоит этого делать.
— Что случилось?
Он стягивает перчатки и кладет их в карман куртки. Жестокость в его светло-карих глазах навевает серьезность того, что он хочет рассказать.
— Я разбил чашку. Не специально, но, тем не менее, гребаня чашка была сломана, а это все что имело значение. Я помню, когда это произошло, Кайден чуть с ума не сошел. Нам было по десять, и я ничего не понимал. Это была просто чертова чашка, правильно? — Он громко вздыхает, и его руки пробивает мелкая дрожь. — Так или иначе Кайден был в панике и кричал мне, чтобы тащил метлу из чулана. Я начал искать ее везде, и наконец, нашел ее в шкафу в коридоре. В тот момент я услышал крики, доносящиеся с кухни. — Он замолкает, и тяжело сглатывает.
Я осознаю, что мои руки тоже дрожать, а сердце отбивает барабанную дробь в груди.
— Что произошло? Когда ты вернулся на кухню?
Он смотрит в другую сторону катка.
— Кайден лежал на полу, а его отец стоял над ним с согнутым коленом, словно собирался ударить его. Руки Кайдена были все в крови, потому что он полз по осколкам, пытаясь собрать их. У него был большой порез на лице, а в руке у его отца был здоровенный осколок. — Он притих. — Кайден отрицал, что отец ничего с ним не сделал, но я могу сложить два и два.
Я часто дышу через нос, пытаясь сдержать слезы.
— Он когда-нибудь рассказывал, что случилось на самом деле?
