— Она очень опасна?
— Вас будут сопровождать.
Несколько шлюзов из решётчатых дверей. Здешние коридоры не изменились с позапрошлого века, когда в гиблом месте между морем и болотами возвели эту гробницу для сломавшихся умом. Лишь замки стали кодовыми, а окна — плитами из небьющегося стекла.
Чистые проёмы в рамах, никаких железных прутьев, небо, солнце — полная иллюзия свободы. Даже шорохи леса слышны, и доносится запах воды. Она рядом, совсем близко — молчаливые озёра-зеркала в оправе зыбких берегов, вечный мерный шум прибоя.
— Здравствуйте, Ласса. Я Энгеран Мариоль из «Маэн Фрейнгорд». Возьмите, это вам. Я услышал вашу историю в Глетской заводи. Моя редакция готова помочь. Можем объявить над вами патронаж…
«…как над бенгальским тигром в зоопарке», — проглотил он автоматически выскочившую фразу.
Девушка будто спала с открытыми глазами. Волосы чистые, причёсаны, но… манекены в витринах тоже регулярно моют, чтобы привлекательно смотрелись. А уж покойников из похоронного бюро выносят — загляденье! Волосок к волоску, рот улыбается…
— Спасибо, — тихим безучастным голосом ответила она, медленно переворачивая страницы. У Энгерана, привыкшего к разным видам сумасшествия, и то сердце защемило. Такая деваха! Видно и стать, и плоть, а воля улетучилась, огонь погас. Живая руина. Вот что бывает, если покой насильно впрыскивают человеку в кровь.
Наконец добралась до страницы с его материалом. Увидела портрет: «У нас в гостях Энгеран Мариоль». Подняла глаза, сравнила.
— Ваша беда поправима, — вкрадывался он в душу, стараясь не отпускать её взгляд. — Мы поддерживаем тех, кто приезжает с дальних островов. Трудно приспособиться к новой среде, иному ритму жизни. Бывают срывы. Если выяснить все обстоятельства, дело можно повернуть иначе… Разумеется, с вашего согласия.
— Нет. Благодарю вас. Я не готова, — тускло говорила она, прерывая его фразы, опустив глаза. — Я не чувствую себя здоровой. У меня до сих пор… до сих пор бывают странные состояния. Особенно по ночам, когда слышно море… Ещё раз спасибо за гостинцы… и заботу. Я не читаю таких журналов, простите. Они меня нервируют. Я могу уйти в палату? Мне нехорошо.
— Да, Ласса, конечно, — охранник тотчас оказался рядом с ней, помог подняться с табурета и передал в переговорное устройство: — Внимание, посетитель уходит. Открыть внешнюю дверь.
«М-да… Вот и поговорили».
Только на станции электрички, убедившись, что за ним никто не следит, Энгеран открыл журнал, возвращённый ему Лассой.
