Я растерялся. Подойдя к окну, за которым отличная погода, и еще немного посомневавшись, я сунул руки в карманы шорт – там была пятидесятитысячная купюра. Положение дел в макроэкономике пока еще позволяет поменять эту сумму на бутылку водки. Вернулся к кровати, на тумбочке в книжице Курта Воннегута нашел закладку – 50 долларов США, в наших магазинах – эквивалент литровой банки любого крепкого алкоголя с известным в мире названием, но сейчас другое на повестке дня. Американские деньги оказались у меня в кармане, страничку заложил белорусской бумагой. Воннегут не обидится, я уверен. А обидеться могут мои родители. Если совершить побег, будет крайне неловко с ними разговаривать некоторое время... Обязательно ли бежать? Или лучше просто отказаться от лечения? Веселей будет, конечно же, сбежать.
Если говорить о связи, то пользоваться можно неизвестным родителям номером, благо у меня исключительно много номеров. Они не знают точного места моего проживания, я говорил про Зеленый Луг, но адреса не называл. Со мной много проблем было в юности (увлекался запрещенными веществами, но не был судим государством), поэтому этим закаленным до цинизма людям будет достаточно просто сведений о том, что я живой. От кого-нибудь из друзей, естественно. К минусам данного плана следует отнести невозможность закрыть больничный в случае побега. Ни один – даже самый перспективный – проект не реализовывался без учета рисков и слабых мест. Поэтому отсутствие моей трансцендентальной личности в университете будет прикрыто загруженностью на работе, а на работе, наоборот, напряженностью учебного процесса на пятом курсе.
– Почему не позвонил?
– Я звонил, Юрий Васильевич, вы, наверное, забыли, – я лгу.
– Да не звонил ты нифига... Ай, ладно. Завтра ты нужен.
– Постараюсь.
– Ну все. Жду.
Последний звонок с этого номера. Из модема достаю сим-карту, а эту ставлю в модем, а то спьяну опять маму подниму.
В экологичный пакет с логотипом одного из центров транснациональной торговли смел свои вещи, надел штаны, проверил, нет ли в них денег. Наличных не оказалось, но нашлась пластиковая банковская карта. Я завернул ее в купюру с портретом и засунул обратно в карман. Затем натянул носки, присев в последний раз на больничную койку. Невероятно элегантный – в сланцах и носках – проследовал в рекреацию. Там мне довелось убедиться в своей элегантности – взглянуть на себя в зеркало, после чего я стряхнул с плеч перхоть и расчесал пальцами бороду: хотелось придать ей симметрию, а то она смешно сбилась на бок. На диване в рекреации сидела девушка в белом халате и что-то разглядывала в телефоне. Она была практиканткой из медицинского колледжа и здесь явно скучала. Мы несколько раз разговаривали до этого, и мне показалось, что если мне кто и поможет получить без номерка (его забрали родители) и лишних объяснений куртку и кроссовки из гардероба, так только она.
