– Оля, неужели бы ты предпочла сладкую ложь? – я позволил стальным ноткам вплестись в слова, не давая ей разрыдаться.
– Дурачье… – ласково пожурила Ольга. – Я ревную… безумно, страшно. Меня душит изнутри, пожирает… больно, – девушка застонала. –Зачем? Разве я хуже их? Разве я... недостойна?
– Ты хоть осознаешь, о чем толкуешь?! – в исступлении вскричал я.
– Да, и прошу об услуге, – с жутким спокойствием подтвердила Ольга. – Прямо сейчас. Пожалуйста, в память о моей жертве.
Тщетно я пытался уловить хотя бы каплю сомнения в ее тоне. Амазонке надоело стоять за разделяющей нас чертой, и только что она перешагнула ее. И не в моих силах оттолкнуть ее обратно.
Лежа на операционном столе, Ольга уточнила, когда приедет Гильермо – санитар, немой и малограмотный парень, идеально подходящий для доставки без лишних вопросов контейнеров с органами из моего дома в клинику. Кроме всего прочего, Гильермо являлся пылким поклонником Ольги, и сей факт давно стал достоянием общественности.
Я сказал, что из-за нее перенес встречу и он прибудет через час, но девушка потребовала позвонить Гильермо и отменить все. Затем Амазонка велела мне завтра же закрыть клинику, навсегда уехать из города и жениться. А еще – поклясться, что я забуду о своем пристрастии.
Погружаясь в наркоз, Ольга смерила меня проницательным взглядом и слабеющим голосом произнесла:
– Возьми мое сердце. Хочу, чтобы оно было в тебе. Ты давно жаждешь узнать, каково оно вкус, не так ли? – дождалась кивка и закончила чуть различимо: – Мне жаль тебя, любимый…
Серые глаза потухли, и тяжелые веки опустились, а меня обуял панический страх. Как я ни пытался взять себя в руки, испуг снова и снова накатывал ледяными волнами, обдавал душу могильным холодом, выстуживал нутро. Только сердце горячим комочком билось в агонии, и его бешеный стук было гораздо труднее унять, чем справиться с беспричинной боязнью. Мои руки дрожали, инструменты постоянно падали на пол, а колени подгибались, словно под непереносимым грузом.
В себя я пришел спустя вечность, глядя через небольшое прямоугольное окошко на пламя, охватившее накрытое простыней тело.
А на кухне, в окружении привычных предметов, я даже повеселел и, пока готовил, невозмутимо насвистывал все ту же мелодию.
Теперь я отставил пустую тарелку и взял в руки книгу, принесенную Ольгой. «Сердца трех» Джека Лондона. Оригинально. Едва я раскрыл фолиант, как на колени мне упал сложенный вчетверо лист. Книга выпала из рук. Предчувствие сдавило горло удавкой и вернуло тот страх. Трясущимися рукамия развернул лист, от спешки чуть надорвав его, и пробежался глазами по строчкам.
