меряне не умели. Да и ополчение, которое мог в случае нужды выставить Осмак для защиты Воронца, едва дотянуло бы до полусотни ратников.
Молодой охотник и плетущийся за ним свеон приблизились к вежам. «Воротники» еще издали признали Рогдая.
— Уходил один, а возвращаешься с гостем, — окликнул его Злыч, густобровый широкий увалень, которому уже перевалило за три десятка лет. — Что за дела, Рогдай?
— Да вот, подобрал бедолагу по дороге, — улыбнулся охотник. — Без меня бы окочурился. Хочу свести его к вождю.
— Что-то не похож он на бедолагу, — «воротники» Злыч и Пренег разглядывали Энунда с подозрением. — Ты бы поостерегся таких знакомцев сюда водить. Вон у него какой меч на боку. Да и сам в железо одет.
— Пускай вождь и старейшины решают, — Рогдай махнул рукой, вступая в незапертые ворота. — Им видней. Но уж если чужие возле починка объявились — как мимо пройдешь?
— Твоя правда, — неожиданно согласился Злыч. — Осмак должен его увидеть.
В починке стояло без малого три десятка домов, серпом размещавшиеся вокруг пустыря, бывшего местом и родовых сборов, и праздничных обрядов. Все — бревенчатые, с дощатыми крышами. Изнутри сплошным опольем шли дровяники и амбары, родовой скотный загон, кузня и прядильня, а также огороды за плетнями, на которых садили репу, морковь, горох и лен.
Рогдай прямиком направился в избу вождя, увлекая за собой Энунда. Дом Осмака был чуть больше других, с широкими дольниками кровли. Перед ним темнел сизый камень, похожий на лежащую на боку корову. Поклонившись жилищу, молодой охотник переступил порог, оказавшись в сенях, называемых в роду «всходом».
Оконца в домах селения были малыми, закрываемыми на ночь ставнями. В полумраке тонула широкая четырехстенная клеть, в которой угадывались контуры высоких поставцов, печи и стольца.
— Здрав будь, вождь! — возвысил голос Рогдай, но вдруг осекся. Осмак был не один. По птичьей фигуре на плече человека, сидевшего у печи на скамье, охотник узнал жреца Турилу. Несколько лет назад старый волхователь подобрал в дубраве ястреба, раненого стрелой кривича, и выходил его. С той поры представить Турилу без птицы на плече было невозможно — они накрепко привязались друг к другу.
— Не видишь? — строго отозвался Осмак, зыркнув из темноты ярко белыми глазами. — О делах толкуем. Позже приходи.
— Обожди, — возразил жрец. — Рогдай нам гостя привел.
Вождь чуть привстал с лавки, разглядывая замершего рядом с охотником Энунда.
— Кто это? — спросил с непониманием. В голосе его проглянуло напряжение.
