В его глазах мелькнуло сомнение, но он ничего не сказал. Мы устроились за поваленным деревом поближе к нашим лошадям. Эдо нашел в своей сумке немного сыра и мокрого хлеба, и мы разделили его на троих. Это была наша единственная пища. Когда мы закончили, Уэйс сказал:
-Мы должны прятаться днем и ехать ночью. Если нас все еще преследуют, так меньше шансов попасться им на глаза.
Я кивнул в знак согласия. Если повезет, мы будем в Эофервике через несколько ночей. Я мог только надеяться, что моя рана не воспалится за это время.
Потом каждый из нас дежурил по очереди, пока остальные спали. Так как я успел поспать утром, я предложил караулить первым, Эдо и Уэйс не возражали. Мои глаза слипались, но я боялся их закрыть, зная какие кошмары могут прийти ко мне во сне.
Я вспоминал тот день, когда встретил лорда Роберта; он тогда был в моих нынешних годах, а я был четырнадцатилетним пацаном. За несколько дней до того я сбежал из монастыря, и путешествовал, не зная местности, одинокий, свободный и голодный. Все, что я знал, это то, что я ни за что не вернусь обратно.
Я помнил, было жаркое лето, хотя июнь только начался. Я не ел больше суток, и мой желудок, казалось, прилип к хребту. Я держался леса, где мог, там я, по крайней мере, был защищен от жары; к вечеру я вышел на берег извилистой реки, позже я узнал, что она называется Коснонис и разделяет Бретань и Нормандию. Между берегом и опушкой леса стояло несколько палаток, горел костер, около полудюжины мужчин упражнялись со щитами и мечами, ловко наскакивая друг на друга, нанося и отражая удары.
Их клинки ярко вспыхивали на солнце, сталь звенела, когда они сталкивались. Я присел за кустом и некоторое время просто пялился на них, позабыв про пустой желудок. Никогда прежде я не видел ничего подобного. Это было похоже на танец: каждый шаг, каждое движение было тщательно выверено и в то же время казалось совершенно естественным.
В конце концов, голод взял верх надо мной, и я подумал, раз все эти люди собираются переночевать здесь, у них найдется что пожевать. Под прикрытием деревьев я обошел их лагерь с тыла. Здесь у костра было больше мужчин, они передавали друг другу хлеб и говорили на языке, который я принял за французский, который в то время едва понимал. Все они были бородатые и с длинными волосами; за время жизни в монастыре я так привык к бритым подбородкам и макушкам, что их внешность порядком смутила меня. Один из них был одет в кольчугу, отполированную и блестящую, и носил на пальцах серебряные кольца.
