— Что, если оставить машину и пойти пешком? Здесь в лесу её никто не тронет.
— А потом? — возразил Крум. — Мне ведь с нею нужно утром быть дома. Вот что, я провожу вас до гостиницы, достану фонарь и вернусь. С фонарём я как-нибудь доведу её до Хенли; если не удастся, просто переночую в ней, а утром выеду пораньше и подхвачу вас на мосту.
— Но это же десять миль пешком! А почему нам не остаться здесь вместе до рассвета? Провести ночь в автомобиле — моя давняя мечта.
В Круме шла внутренняя борьба. Целую ночь с Клер! Наедине!
— А вы полагаетесь на меня?
— Тони, не будьте таким старомодным. Остаться здесь — разумнее всего и, кроме того, даже забавно. Будет гораздо хуже, если мы врежемся в другую машину или нас задержат за езду без света.
— Проклятая луна! Никогда её нет, когда нужно! — проворчал Тони. — Вы серьёзно это предлагаете?
Клер тронула его за руку:
— Отведите автомобиль подальше от шоссе. Помедленней. Осторожно! Стоп.
Машину слегка тряхнуло.
— Мы наехали на дерево и встали спиной к дороге, — сказала Клер. Пойду посмотрю, не видно ли нас.
В ожидании её Крум поправил ковёр и подушки сиденья. Он подумал: «Раз она относится к этому так спокойно, значит, любви ко мне у неё нет». При мысли о долгой тёмной ночи наедине с нею его пробирала дрожь: он понимал, какая пытка ему предстоит. Наконец до него донёсся её голос:
— Всё в порядке. Машины совсем не видно. Теперь сходите проверьте вы, а я заберусь внутрь.
Тони двигался ощупью и, лишь почувствовав под ногами твёрдый грунт, сообразил, что выбрался на дорогу. Мрак здесь немного поредел, но звёзд всё равно не было видно. Тони постоял с минуту, затем по-прежнему ощупью побрёл назад. Машина так безнадёжно затерялась во тьме, что ему пришлось свистнуть и подождать, пока не раздастся ответный свист. Да, темно, хоть глаз выколи! Он влез в автомобиль.
— Стекло оставить открытым или поднять?
— Да, но только до половины. Мне очень удобно, Тони.
— Слава богу. Не возражаете, если закурю трубку?
— Разумеется, нет. Дайте мне сигаретку. Ну вот, теперь почти как в раю.
— Именно почти, — чуть слышно бросил Тони.
— Хотела бы я посмотреть на лицо тёти Эм, если бы она увидела нас! Вам тепло?
— Кожаные подушки не пробьёт никакой холод. А вам?
— Очень.
Опять наступило, молчание. Потом Клер сказала:
— Тони, вы меня простите, да? Я ведь дала обещание.
— Не беспокойтесь, всё будет хорошо, — ответил Крум.
— Мне виден только кончик вашего носа — и то лишь когда вы затягиваетесь.
