Динни вскрыла конверт.
«Дорогая Динни,
Я покидаю Англию не в субботу, а завтра. Если Клер передумала, буду счастлив взять её с собой. Если нет, пусть не надеется на моё долготерпение. Я оставил такую же записку у неё на квартире, но, не зная, где она, пишу для верности и вам. Она или её письмо застанут меня завтра, в четверг, до трёх часов в „Бристоле“. После этого срока — á la guerre comme á la guerre[18].
Глубоко сожалею, что всё сложилось так нелепо, и желаю вам всего хорошего.
Искренне ваш
Джералд Корвен».
Динни прикусила губу.
— На, прочти!
Клер прочла письмо.
— Не пойду, и пусть делает, что хочет.
Когда сестры приводили себя в порядок в комнате Динни, туда вплыла леди Монт.
— А! Теперь и у меня есть новости, — объявила она. — Ваш дядя вторично виделся с Джерри Корвеном. Что ты решила насчёт него, Клер?
Клер повернулась спиной к зеркалу; свет упал ей на щёки и губы, которые она ещё не успела подкрасить.
— Я никогда не вернусь к нему, тётя Эм.
— Можно присесть на твою кровать, Динни? Никогда — долгий срок, а тут ещё этот… как его… мистер Крейвен. Я не сомневаюсь, Клер, что у тебя есть принципы, но ты слишком хорошенькая.
Клер перестала подводить губы:
— Вы очень добры, тётя Эм, но, честное слово, я знаю, что делаю.
— Очень успокоительно! Стоит мне это сказать себе, как я уже знаю, что наделаю глупостей.
— Если Клер обещает, она держит слово, тётя.
Леди Монт вздохнула.
— Я обещала моему отцу ещё год не выходить замуж, а через семь месяцев подвернулся ваш дядя. Всегда кто-нибудь подвёртывается.
Клер поправила волосы на затылке:
— Обещаю не выкидывать никаких фокусов в течение года. За это время я разберусь в себе и приму решение, а если нет, значит, никогда не приму.
Леди Монт погладила рукой одеяло:
— Перекрести себе сердце.
— Лучше не надо, — торопливо вмешалась Динни.
Клер приложила пальцы к груди:
— Я перекрещу то место, где ему полагается быть.
Леди Монт поднялась:
— Динни, ты не находишь, что ей следует переночевать у нас?
— Нахожу, тётя.
— Тогда я распоряжусь. Цвет морской воды — действительно твой цвет, Динни. А у меня вот нет определённого. Так уверяет Лоренс.
— Нет, тётя, есть — чёрный с белым.
— Как у сорок или у герцога Портлендского. Я не была на Эскотских скачках с тех пор, как мы отдали Майкла в Уинчестер, — из экономии. К обеду будут Хилери и Мэй. Они без вечерних туалетов.
— Да, тётя, — неожиданно перебила её Клер. — Дядя Хилери знает обо мне?
— Он вольнодумец, — изрекла леди Монт. — А я, как ты понимаешь, не могу не огорчаться.
